Эдем

Репрография

Рек слово Агамемнон, зарыдал,
Разбил золотоструйный кубок о стол,
Тогда и речь свою он не узнал,
И ссребрился Иакове-апостол.

На яствах кольца змей позапеклись.
Не хватит просфиры и для келейных,
Виждь, розочки червовые сплелись
На чермных полотенцах юбилейных.

Распятие поправший Иисус
Явился из темничного подвала,
Волошковый венец усеял гнус,
Сквозь черен каждый змейка проползала.

И разве не ко Господу леса
Дощатые чрез очи возвивалисъ,
И разве не теряли...

Коль повторяя много разных фраз,
Они же нами заучились враз,
Что видится при помощи трёх глаз,
То выставили снова на показ.
Тот Библию писал, не покладая рук,
Не избежал он так же вечных мук.
Спасая тело, о душе забота,
С учётом их судьбы круговорота,
Такая гиблая у них работа.
С макушки головы, до самых пят,
Промок пророк под ливнем сильным, сник.
На птичьем языке писал опять,
И сочинил свой новый, странный стих.
Его сума сама полна добра,
Игра в слова строка уже буквальна ,
Ни...

Яков Есепкин

• «Хрестоматийного классика современности Есепкина, дистанцированного эпохой от книжного рынка, не могут вывести из андеграунда его (этого рынка) респектабельные фигуранты. Возможно, данное обстоятельство в немалой степени способствует производству массовых пиратских изданий книг мастера.»
Б. Свечников


Портреты юдиц в замковых подвалах

Восемнадцатый фрагмент

На жасминах ли мирра темней,
Цветью пышные столы овеем,
Иль ярки хороводы теней –
Мы о млечности их...

Забудут нас, и очень скоро,
Коль не оставим ничего —
Ни дома с ломаным забором,
Ни внуков где-то далеко,

Ни имени на книг обложке,
Ни пруда с шустрою рыбёшкой,
Ну разве только свой дневник…
И кучу споров, склок, интриг.

Оставим лишь родным в наследство
«Успокоительные» средства,
Смогли чтоб выпить, позабыв,
Каков для выпивки мотив.

Забыв и смывшись поскорее,
Ведь свой забор родней, милее…
Ну, в общем, жили коль ни с чем,
Не отыскать нам путь в Эдем.

Но будут помнить...

Дойти до точки...- Не предел фантазий,
где, будто бы, важнее интерес,
судьбы ведомой, вплоть до эвтаназий,
раздумьями её...- Застынь, эксцесс,
в зашоренности духа...- Зри ж, непруха,
куда нутро способно завести!..-
Покуда плюха - жизни потаскуха,
не воспарит, могилою цвести...-
За пройденный маршрут, в тупик зашедши
( А в этот раз, уже наверняка! )...-
Кому и суть-то, сумасшедше ведши,
едва ли в скорбь...- Природе ходока,
бесспорно, в нюх, опять-таки, по доле...-
Пусть, от неё, по...

Молиться за спасение души твоей я так устала
Она пуста и потому одних молитв здесь мало
Я честно пыталась тебе помочь
Но ты только кричал снова: «Прочь».
Я плакала,но всё ж тебя не разлюбила
Хоть твоя агрессия перчаткой по моим щекам била
Ты видел только свою Боль
Со временем ты превратился в полный ноль
Я пыталась тебя на себе вытащить из болота
Но ты отбивался и говорил что это не моя забота
Ты не хотел за мою руку ухватиться
Снова любить и верить научиться
Ты думал что все люди...

Он бился головой о стену,
Скуля, как одряхлелый волк:
«Друзья, пургену мне, пургену!» –
Как будто есть в пургенах толк.

Он извергал на землю пену,
В траву струился биоток.
Взгляд устремив вдаль – знать, к Эдему, –
Он вдруг взбрыкнул ногой и... смолк.

Путь к Богу прост для человека:
В обед сожрал полчебурека
И вот уже в раю душа.

Мне друг сказал тогда: «Вовеки
Я есть не буду чебуреки», –
И... откусил полбеляша...

Неведомо, что чувствует француз
В такую ночь, когда по водоёмам,
Наперехлёст, со стереообъемом -
Симфонии на самый разный вкус.

Приёмом, сдутым у Эдит Пиаф -
Задолго до рождения последней -
Являют воды гимн тысячелетний
В котором все «ля муры» и «ай лав».

Иван-царевич - он же и дурак -
Меж крайностями нет противоречий -
Стрелял из лука в тёплый майский вечер
Вполне прицельно, а не абы как.

Повернута вверх острым углом гексаграмма,
Отсвечивая космоса круг меридианом,
На верном пути плыл когда-то Васко де Гаммо,
Вот только сместился тот вектор коллинеарно.

Под западным ветром восточные земли преснеют,
И соли той не вернуть, поменялась духовность,
Болезнью, от флага подхваченной, ментальность болеет,
А волю былую затерла беспрекословность.

Мудрейшей Сенат, декламируя на бранном поле,
Научит детей умирать за великое дело,
Напрасно рождения ждут: генофонд обездолен,
Душа...

Огни сверкают сладкого Парижа.
Мелодии звучат на все лады.
Звон хрусталя… Вальяжность…Дам капризы…
Устами разливаются меды.
Здесь чопорность всегда рядится в маски
И роскошью скандальной всё пестрит.
Всё без стесненья предано огласке.
Извозчик вас ни чем не удивит.
Модистки, парикмахеры, аббаты,
Банкиры, офицерство – на виду.
И старины здесь живы постулаты.
Не предаёт толпа порок суду.
Простолюдины в праздничной одежде.
Их можно в дни гуляний лицезреть.
И выглядит здесь многое...