Извини за молчанье

Домовой сидел у печки, и тихонечко вздыхал,
ведь хозяйка умирала, Бог ей свечку заказал...
Ведь старушке девяносто, без десятка будет век,
раньше шустрая старушка, вдруг слегла, как лунный свет...
Не вставала, не ходила, утонув в пуховой тьме,
годы тяжестью пригнули старое тело на одре...
Домовой сидел у печки, вспоминая жизнь ее,
как молодкой и женою на руках внесли ее,
а вот детишки звонко скачут по полам и на дворе,
а теперь уже старушка, но любит свет и чистоту,
так-же поддерживает...

Сегодня восемьдесят лет назад,
Под Прохоровкой был впрямь ад…
12 июля 1943 - ем году, был бой!
Казаки гутарили, тяжелый такой.

Горело и полыхало всё кругом…
У бойцов от гари подкатывал ком,
Вздымалась от взрывов земля
И полыхала от снарядов броня

Герои танкисты шли на таран!
Без каких либо на то, там драм…
Когда кончался снарядов запас,
Чтоб немецкий танк от тарана угас.

Кровь в том бою лилась ручьями…
Бойцы умирали там со словами,
Умираю за тебя, Родина моя Мать!
Извини...

***
Изрезал пальцы собирая осколки счастья бытия -
Лишь на одной струне играя, мой цвет у радуги житья.
Под нимбом снов неслись мечты от меланхолии недуга,
Среди природной красоты, при расставании друг с другом...

Любовью полнилась весна, спешил с тобой я на свиданье,
Пророчество сбылось у сна, напрасным было ожиданье!
Тревожит душу средостенье, в который раз напрасно жду -
Не веселило пташек пение, бессмыслицы абсурд в бреду...

Все неуклюжести событий схоронит бархатный покров...

Пожалей мир счастья мою птицу,
Не губи и не сбивай навзлёт.
За грехи, позволь мне извиниться,
Оступился, я в них меж забот.

Так бывает, жизни путь извилист,
И никто не знает наперёд,
В факт какой, случайность билет выдаст,
И чем в нём, реальность яви ждёт.

Отвергая нового возможность,
Изменений в мире не поймём.
Всё под старый опыт ума косность,
Подгоняя, искажает в нём.

Но мир соткан из противоречий,
И возможны чудеса тому.
Кто сквозь время, к ним бежит на встречу,
В неё...

Жадность фраера сгубила
Ухватил большой кусок.
И жизнь делая не милой,
Стал он в глотке поперёк.

И не может, в тьму событий,
Распахнув ошибкой дверь.
Не вздохнуть и извините,
И не пукнуть он теперь.

Заткнул горло словно пробкой,
Не прожёванный кусок.
Тушит свет удушье, колкой,
Болью трогая висок.

Не беда, себя жить бОльшим,
И расти в нём самому.
Но беда, в том невозможным,
Жить по глупости, уму.

И глупец себе свой срок
Сократил, не взвесив силы.
Ухватил большой кусок...

- Я без связи не могу.
Вы, ребята, извините,
Но когда от вас уйду,
Всё равно туда звоните.

Не судите меня по поступкам,
Не судите меня по делам.
Я в пустом от забот, уме гулком,
Разобраться со мной смогу сам.

Не склонюсь, не начну извиняться,
Но проступков признаю вину.
С чужой правдой своею сражаться,
Настояв на своём, не начну.

Для меня, то что сделано свято,
Я не рвусь в прошлый день свой назад.
И рассвета заре, и заката,
Одинаково в жизни я рад.

Поступал как мне совесть велела,
И дав слово, старался сдержать.
Но его, не всегда всё же делом,
К сожалению, смог...

Дождь когда-нибудь, поверь мне, прекратится,
Ведь не могут вечно плакать небеса.
Запоёт душа твоя подобно птице,
Зацветёт в пустынном месте райский сад.
Только ты не думай больше о печальном,
И с теплом приветствуй раннюю зарю.
Всё, что с нами происходит - не случайно,
Я в любви и в гневе это повторю.

В час дождя, поверь мне, очень сладко спится,
Отдых нужен впечатлительной душе.
В книге жизни перевёрнута страница,
Извини за эстетичное клише.
Распахни навстречу будущему двери,
Ни...

Давай, дружок, ты мне поСиморонь:
Я стану черной гривой кобылицы,
Я стану ветками , летящими в огонь,
Хоть и не верю в эти небылицы.

Побуду облаком на Адмиралтейском шпиле,
Потом я превращусь в росу,
Которая тихонечко застыла
На раннем, свежем, питерском ветру.

Я взмою в небо на воздушном шаре,
И чайкой упаду на гладь воды.
Я стану лужицей на тротуаре,
Которая не ведала беды.

Я сфинксом стану у Невы,
Молчанием суровым охолоню.
Но это я все. Ну а ты?
Давай я и тебе поСимороню...

Мои струны скучают в молчании
Без твоих легковесных арпеджио
И томятся по тряпочке бархатной,
Что стирает с них пыль и жиры.
Натяжение, стройность звучания,
И касания нежные-нежные,
Де Люсия и нотная грамота,
На листе словно россыпь икры.

Ты сыграешь по памяти? Умница!
Браво! К чёрту диезы с бемолями!
В первых тактах сквозит неуверенность,
Да и пальцы, конечно, не те,
Но, зато в моей памяти крутится -
Как когда-то порхал ты триолями
Ожиданий, надежд и намерений...