Измена приговор

Рукоплескал ему! - С успехом,
Вскрыла балакиревский смех,
В лице, известном, «кулинара»,
«Школа злословия», - полярной,
Культурный взволновала Свет,
TV концепцией, - изрядно,
Сартириконов потрепала,
Нервишки смехотворных звезд…

Один единственный, из всех,
Как Гражданин, на поле брани,
Изобразил профессионально,
Живой изысканный гротеск,
Чем проявил предмет отваги,
Услышали отрадный смех
Заткнутой, некогда, отваги…

Славяно-русской частью «дани»,
Им «собранной...

Прости меня, мой светлый Ангел,
Я заблудился на пути,
Куда идти и как идти??
Моя измена бумерангом

Меня повергла с высоты.
Что мне осталось от Мечты?
Былых времён воспоминанья?
Живого счастья прикасанья?...
И где-то в глубине сознанья
Твои прекрасные черты.

Я пал. Мой собственнейший выбор
Моим назвался палачём.
Где я теперь? Из списков выбыл,
И ближний мой пожал плечём.

Еще не встреченная мной,
давно любимая, подруга,
мне снится в музыке ночной -
мы жить не можем друг без друга.

Но как-то все-таки живем,
кому-то радость обещая,
а нам так нужно быть вдвоем:
по вечерам за чашкой чая

вести степенный разговор
о всех проблемах и печалях...
Но жизнь выносит приговор,
нас ежедневно разлучая!

Еще ль ты ждешь, моя Мечта,
той встречи радостно-тревожной?
Иль к чьей-то гавани пристав,
себя ты тешишь мыслью ложной:

"Что так завещано судьбой,
что...

Собрала я вечером своих подруг.
Между ними душу поделила.
Четверть досталась для Разлук.
Чтоб про Боль душа то не забыла.
Половику поделю на целых три.
И напьюсь я вдоволь Горем.
Чьи остатки, посмотри,
Разливаются тут морем.
Дама с нервами стальными - Ложь
И Измена в красном платье.
Этих точно не уймешь,
Вот такие у меня мероприятия.

Нашей жизни река мчит по горным порогам.
От истока до устья – вот и вся она жизнь.
Мчусь и я по реке неизвестной дорогой,
Умоляя судьбу: «Ты родная не злись!»

Ты не злись на меня, ты мне дай передышку.
От ударов твоих ещё сердце болит.
Так не нужно судьба назначать сразу «вышку»,
Приговор пока пусть под сукном полежит.

Я ещё поживу ради женщины грешной.
Я поныне люблю русским сердцем её...
Рано мне умирать,жизнь ещё интересна,
Полыхает костром ещё чувство мое.

Мне земная...

Я на тебя не обижаюсь,
И зла я вовсе не держу,
Не первый раз я ошибаюсь,
И неприятности себе я нахожу!

Я в этом лишь себя виню,
Но то, что ты такой, ведь я не знала!
Зачем сказала, что тебя люблю,
Потом бессмысленно из-за тебя страдала…

Ведь ты не стоишь моих слёз,
Пролитых каплями дождя.
Всё то, что было- не всерьёз,
Похоже, я любила зря.

Да, я всё стерпеть могу,
Внимания не обращать!
Но измены, тебе я не прощу,
И оправданий, я не буду ждать!

Я буду жить, как и жила...

Тропинки судеб не случайно
Пересекаются однажды,
Одушевлённый жизни жаждой,
Закон сплетает Свой Узор.
Сокрыт покровом вечной тайны
Лучами вышитый рисунок,
Под звуки арф волшебных струнок
Поёт Богов небесный хор.

Поём и мы сердец устами
И каждый пережитый миг,
Как несмывающийся блик
На плёнку памяти ложится.
Нет, не минутами, - веками
Отмерен жизненный урок
И в срок спасительный звонок
Отпустит душу словно птицу.

И вот тогда перед глазами
Безмолвно память развернётся
И...

Судите судьи,как хотите!
Мой приговор указом не сотрут!
Мне всех судов страшней на свете,
Мой собственный и безпощадний суд.

Сколько о смерти написано строчек –
Песен печальных, стихов боевых.
Все мы не раз доходили до точек
В мрачных рассказах да в грёзах ночных.

Сколько о ней было яростных споров,
Сколько шутливо-насмешливых фраз.
Странно, что после стольких разговоров
Все мы её ощутим только раз.

Сколько написано грустных романов –
В них слишком много героев ушло,
Сколько смертей мы впитали с экранов,
Сколько поэтов себя в ней нашло.

Сам я не раз воспевал в тяжких строках
Память ушедших на небо...

Flood-tide below me! I see you face to face!
Clouds of the west – sun there half of hour high –
I see you also face to face.

Crowds of men and women attired in the usual costumes, how curious you are to me!
On the ferry-boats the hundreds and hundreds that cross , returning home,, are more curious to me than you suppose,
And you that shell cross from shore to shore years hence are more to me, and more in my meditations, that you might suppose.

2

The impalpable sustenance of me from...