Изгиб ручья

ШОКОЛАДНЫЙ КОРОЛЬ

За горами, за лесами, за чудесными долами
Шоколадная страна берег моря заняла.
Из отборных шоколадин
Там дворец построен ладный.

И Великий Шоколад
Там на троне править рад!

У него Премьер-министр
Трюфель, преданный артист.
Первым он всегда с утра
На ковре у короля.

Задаёт король вопрос:
- Как стране моей спалось?
Тот всегда ответить рад:
- Сладко! О, Великий Шоколад!

Из большого сундука
Доставал король тогда
Шоколадку для льстеца.
Вмиг её Премьер...

Какого зодчего резец –
Не скульптора ли белых лилий
Был вдохновлен к изгибу линий
В столь совершенный образец?

Какой истец смог воплотить
В земном небесные идеи
Вселенной глаз, изгиба шеи,
Которых не с чем и сравнить?

Такая – будет взаперти
В самом воздушном лунном храме,
С такой нельзя поговорить,
С ней – только петь. Стихами.

Жили-были бобр с бобрихой
В заводи завидно тихой.
Запасали впрок кору,
Ветки, стружку и траву,
Чтобы зимними ночами
С полными спать животами.
Лучше сытостью томясь
Ждать весну, не торопясь,
Чем придумывать диету,
Отослав гурманство к лету.
Этой думою они
Наполняли жизни дни.
Надобно сказать: бобриха
Знала сколько стоит лихо
И заставила бобра
Видеть, как она добра,
Как она его лелеет,
Всюду за него радеет,
Не жалеет для него
Красноречья своего.
Её ценные советы
Были ею же...

Не любя, не щадя, ни тебя, ни себя,
Уж, не можем мы жить в этом мире…
Посмотри мне в глаза – видишь она
Изгибается в сладостном гриме…
Натворив чудеса, принеся как всегда,
Рок-весна во вращающем флирте
Понесла в небеса – страсть голоса,
Благодарствуя в искреннем вирте…

Видишь миг ты, вижу и я – наши тела
В брег-изгибах встречаются ближе…
Забудь навсегда – любовь не хмельна,
…трезвый призрак в душевной былине…
Полюби, пощади… и себя, и меня,
Так – не хочется кануть в могиле...

У меня есть ты - никто не нужен,
Семь долек апельсина, два бокала,
Мерцание свечи, остывший ужин,
Изгибы тел, там страсть торжествовала.
Привычная картина для влюбленных,
Как долог путь к гармонии привычки,
Сквозь пелену тумана, телефоны,
Сквозь злость и ярость, боль и безразличье.

От тех прикосновений душ во мраке
В какой-то день февральский ненароком,
До горьких слез, почти реальной драмы,
Вдруг все забыть, взлететь у темных окон
И знать,там есть другие и не верить,
Что эта...

Милая , родная незнакомка,
Нравится улыбка мне твоя.
Голос твой , что так смеётся звонко,
Ласковые с искоркой глаза.

Ты встречаешь нас с улыбкой милой,
Провожаешь ты под землю нас,-
Нет тебя милее и родимей,
Никого нет ближе тут у нас.

Я смотрю влюблёнными глазами
На твои счастливые глаза,
Ты идёшь по жизни вместе с нами,
Ты наверно наша здесь судьба.

Как тебе ответить за заботу,
Как нам отплатить за доброту
И твою незримую улыбку
Я собой под землю унесу.

Пусть нас...

В изгибах  улиц молчаливых
Запутался мой тихий шаг
А лужи  морщатся от ветра
Разбросанные кое как

Мечты куда то полетели
В века другие ,города
Оттуда мы пришли оттуда
Но позабыли навсегда

Теперь любуемся в витрины
На меч булатный на кафтан
Какой же путь прошел мой предок
Чем был нагружен  караван ?

Конечно в книгах есть ответы
И вроде правильны слова
Но сколько раз тебе наврали
Ты не узнаешь никогда

Витают  где-то в темном небе
Меж ярких  звезд,  других планет...

Ветви с жестами Сандро Боттичелли,
Уже невоспринимающие нас как должное,
Примеряются к изгибам строк,
Очертив по контору губы,
Выемку оставив посредине,
Выемки прорезав между слов...
Уже не воспринимающие их как должное...
И вновь выпадает непрерывность,
Равная глубине оторвавшихся и дыханию обнаженных ветвей...
Насколько хватит нас,
Вот этих, так широко держащих воздух,
Вчитывающихся где-то здесь и сейчас,
заполняющих собой уязвимое?!
Песка ответы за спиной...

Скользить по шее...
Шелк и длань... Сагиб.
Вплетая губы внутривено и подкожно,
И у запястий разливаться дрожью,
И плавить нот возвышенных изгиб.
Когда и ты, и я нашли предел
На царство вечное отпущенных к рассветам,
Когда моря твои идут вновь на меня,
Повсюду оставляя волн приметы.
Так чем ещё мы можем оглушить,
С листа читая реквием заката,
Где у подножья южного креста
Нам выстучали в венах пульсом даты.
Потом...
Нас замарает жизнь в черновики...
Пересолив...

Я хотел бы быть тенью твоих рук,
Что расскажут на стене отражение светящихся мгновений жажды,
Где наши скрещенные пальцы учились танцевать на холсте ночи.
Ударом гортани о белый лист - стихи, которые не забывают,
И имя им - женщина.
Я налью тебе в бокал огненный слог с двойной тенью.
Пей мои буквы…
Пей за их муку сложения в строки в моих бессонницах,
За их распятие в мире, где люди изобретают бесполезных богов.
Пей за моё поражение, полное радости. Я закрываю глаза...
Бабочки тают под...