Издержки роста

Собралось всё Израиля общество
При Массифе гнев и боль излить.
Все возмущены и озабочены,
Как Вениамина приструнить.

Тысяч набралось тогда четыреста,
Кто способен меч свой обнажить,
В меру справедливых и задиристых,
Чтоб за правду голову сложить.

Здесь не просто честь отдельной женщины,
Здесь Гоморрой пахнет и зело,
Потому и знать весьма существенно,
Как происходило это зло.

Выступил свидетелем на следствии
Тот левит, что женщину членил,
Дабы происшедшее с ней бедствие
Не...

Я вижу кошмар, чтоб писать красоту…
издержки парадоксальной спутницы Феба…
поэтика психиатрии…
плевать, если так ощущаются –
меда лесного сладость,
моря дикого волны,
свода небесного мера,
око бездонное мира…
ужас за радость
видеть больше, чем есть на ладони…

О льстивой женщине царь Соломон вёл речь
Неоднократно, лично знал последствия,
Как можно при чужой жене обречь
Себя на гибель без суда и следствия.

Когда ж не сам умрёшь, то рогоносец муж
Её погибнет, как с Давидом в случае.
Но тот, молясь усердно в ходе служб,
Раскаяньем особенно не мучился.

Вирсавию, как царь, он силой взял почти.
А Соломон в досужих рассуждениях
Вниманием тех дамочек почтил,
Чьи действия достойны осуждения.

"Мёд источают льстивой женщины уста,
Елея мягче...

Посадили, суки, в будку,
Привязали цепь на шею,
Мать не зря мне говорила,
Когда сиська была медом,
Не ходи ты к этим людям,
Что с них взять, двуногих гадов,
Ну а мы, щенки слепые,
Кто ж нас спросит, волков вшивых,
Только пендель рефлекторный –
Вам под хвост или в бочину?
Не до сказочек теперь,
Жизнь собачья – вечный подвиг.
Не забуду мать родную.


Ляпсус второй

Я выкидыш города – воробей,
Божья тварь на содержаньи подачек
С мусорных пастбищ.
Это мой город...

И гибнет мир, безумием объятый.
И плачет Ангел в зыбкой тишине.
На пепле алых роз – шипы проклятий.
Шуршит песок испуганной волне,

Строкой веков, о преданности Высших
Любви и Свету. Сколько раз спасал
Огонь их жертвы наше: «Лишь бы, выжить!»
И каждый раз – привычный сериал.

В нём нет Любви. Одни издержки плоти.
А вместо Света – звон и мишура.
Кто будет в этот раз библейским Лотом?!
И будет ли?! В честь выживших парад.

Природа средне-русская моя
Природа средне-русская на ты
Не с буйством чувств, с палящим зноем страсти,
В ней сдержанность и тонкие контрасты,
Оттенки настоящей красоты.

Достоинство лесов, полей разбег,
В них скромность и размах одновременно -
Таким, а не другим себе на смену
Задуман кем-то сверху человек.

Мой пантеизм Создателю сродни.
Я растворён в природе, в кисло-сладких
Её плодах, в цветах, в её осадках,
В которых пребываю не один.

Природа средне-русская... Я с ней...

Персиковый цвет, ветер перемен, перелётные
птицы вернуться весной, тунец не будет вылов-
лен, белёк высушен, высшую меру, не получит
маньяк, коньяк настоится в срок, сорочинская
ярмарка, не будет пуста, суп съеден, суппози-
тории вставлены, оставь надежды, разбросай по
ветру, развей над рекой, на заре, арена заполнена,
цирк начат, персидские ковры, расстелены, парад
Але. пройден, номер объявлен, представление
начинается, львы идут первыми, за ними тигры,
с пантерами...

Врубили тревогу, средь белого дня,
аж стёкла дрожат! - Власти ль хохот? -
Привет, от неё, мол, цените меня,
заботой о вас же, пусть, грохот,
пусть, в мирное время, но знать бы пора,
живём мы в тревожные даты...-
Народу — намёком...- жизнь, часто, игра,
но все мы, по оной, солдаты,
а это уже — обязательства чтить,
военной стези подготовку...-
Готов ли, Отчизне своей, ты служить?
Способен держать, всё ж, винтовку? -
С агрессором биться, чтоб в равном бою
( Но кто он, не ясно, по факту...

Послушай, я всегда буду рядом
Я буду шёпотом листьев в ночи.
Буду в стужу твоим снегопадом
Буду эхом в лесу, ты кричи.
В темноте заблудиться не бойся…
Я подам свою руку, держи.
Буду нитью, страховкою прочной.
Только падать прошу, не спеши.
В жизни будут падения и взлёты,
Виражи, резкий спуск, снова взлёт.
Не волнуйся всё это издержки.
Будет больно и это пройдёт.
Не держи в себе боль или слабость
В моём взгляде не прочтёшь ты укор.
Нужно быть хоть когда-нибудь слабой...

Я буду сидеть и смотреть,
как прозрачный локон воды
падает с камня
нервом пастушьей свирели;
убийство желания –
равносильно его исполнению.

II
Меня пороли ветвью истины,
обвешанной листвой интерпретаций,
мне заливали раскаленный воск
грамматик и стилистик в глотку,
мне выжигали прутьями азы на коже;
но шрамы были – лишь мои.

III
Сухие яблони –
сады моего детства –
дороже, лишь смерть –
кобальтовый туман с парящих в вечности гор.

IV
Солнце капает
своим холодным...