Избитый

Каруселит вьюга круто,
Зло швыряя в небеса
Снега пыль, морозит люто.
Изменили голоса
Ветры - не поют, а стонут,
Воют, как избитый пес.
Поглотил белесый омут
Все... и жизнь мою унес.

.................................

Каруселит вьюга люто
Зло швыряя в небеса
Снега пыль. Как сыч надута
И коварна, как лиса.
Беззастенчиво - настырна,
Все подряд, наперечет,
Подвывая псом противно,
Студит, холодом сечет.
Так безжалостно - сурова,
Так надменно - холодна...
Изо...

Печать разлуки ставит оттиск
На пожелтевшую судьбу.
И не простившись, в эту осень
Я от тебя тайком уйду.

Уйду по дремлющим бульварам
И по засыпанным садам.
Я расскажу о нас с тобою
Дождям промозглым и ветрам.

Фонарь качнётся робко вслед мне,
Отбросив серое пятно,
И пепел тлеющих желаний
В душе уляжется на дно.

Наш танец, временем избитый,
Не воскресит былых высот.
Любили мы и в этом квиты,
А остальное всё не в счёт...

Он был растерян
и избит,
но, слава Богу,
не расстрелян...
На вид...
Обычный был на вид
крестьянин ближнего сопэли*.
Мы говорили о войне -
об этой странной и проклятой...
О том, как страшно на броне
сидеть, осколками помятой,
когда несется бэтээр
по бездорожью у Гумисты,
и командир, от страха сер,
орет оглохшему радисту:
ну, шэни дэда**, вызывай...
да вызывай же минометы!..
А впереди - ворота в рай,
куда ушло уже полроты...
А впереди - огонь и дым...

Шторм начинается сверкающим следом
Разорвавшейся молнии и грохот вдали,
Закрывается чёрным светлое небо
И белое солнце намокло в пути.

Шхуна качается с измученным видом
Корабельных линий, но мачты стройны,
Удержан штурвал бывалым матросом,
Ведь дума одна - о кусочке земли.

Курс не меняется супротив невзгоде,
Грозной стихии - маяк искрит впереди,
Заведённая страстью, одержима везением
Одинокая птица бьёт крылом по глуши.

Над пучиной метается, крик поневоле,
Избитый бурею, не...

Ты был моей большой мечтой,
Ты был единственно любимым,
Когда ты был, когда ты был со мной.

Когда судьба твоя кипела,
Когда в глазах горел огонь,
Когда ты был душой и телом
Прозрачно-чистый как церкон.

Но час пришел. И жизнью ты избитый
К всевышнему пришел на суд.
И стал аквамарин гранитом,
К которому теперь цветы несут.

Светило небо радугой опала,
Когда в последний путь ушел аквамарин.
И вот когда тебя совсем не стало
На грудь мне пал хризоберилл.

Он нёс Свой крест безропотно, покорно
Под крики воинов и тумаки зевак.
Лицо в крови от ран глубоких тёрна;
С трудом давался каждый новый шаг.

Под ветхой окровавленной одеждой
Плетьми безжалостно изрубленная плоть…
Нетвёрдой поступью идёт на казнь безгрешный,
Избитый и поруганный Господь.

Душа томится в тяжком ожиданьи.
От боли сердце рвётся из груди,
А впереди голгофские страданья…
Хоть труден путь, но должен Он пройти.

И Он пройдёт!.. И будет час разлуки…
И дрогнут камни от...

Он капает, шумит, в тумане брыжжет.
Мокрое лицо в небо глядит обиженно.
Старые мысли запрятались в прошлое,
Нервные губы растянуты пошлые.
Но дождь - не депрессия, не боль.
Избитый образ природы и роль
Беспорядочного хаос-Божества.
Милая Мими, как ты была права!

Сколько раз я попадала в сети,
Спину нежную подставляя под плети,
Сколько раз обещала не лгать,
Сколько раз с чужаком делила кровать.

Сколько капель с рождения утекло,
А дождь все капает, все равно ли, на зло...

- На тумаки судьбы не в укоризне.
/ Хоть шрамов и морщин - не перечесть! /
А сам дрался - всего три раза в жизни,
В последней драке юмор даже есть.
Две первые - считай, из-за невесты,
Как вышло - за грядущую жену...
- А та, Ильич, где юмору есть место?
- А третья - как заканчивал войну.
... Он сверху, обстановку накаляя, -
По танкам, гад... И режет без ножа,
С прицелом свои фаусты швыряя!..
Приказ? - приказ! Встопорщилась душа:
От смелости во все углы стреляя -
До пятого...

Белый лист на столе, и так много мне нужно сказать,
О любви, о судьбе, о счастливых прожитых днях,
О чудесных местах, которые есть на Земле,
И, конечно, немного совсем о себе.

Белый лист, чистый лист, к тебе снова спешу,
Как паломник, сквозь будничность жизни пройду,
Мелочность пошлых фраз, и избитый жаргон – нет, не то,
Я пройду сотни миль, чтоб вернуться к тебе все равно.

Белый лист на столе, ты был верен всегда,
Совершенства, искусства ждала пустота,
И минуя пространство, меня...

Не умею я жить в этом мире для счастья открытом,
Где весь смысл бытия посвящён непрестанной борьбе,
Где наградой покой, и судьба свой обрюзгший, избитый
Лик довольства и сытости вдруг обращает к тебе.

Сколько радости детской прижаться лицом к этой роже,
Чьи румяна скрывают любовные ласки невежд
На обманом и жадностью стянутой старческой коже,
Погребённой в морщинах пустых и изжитых надежд.

Не хочу как своё принимать я чужое уродство,
Признавая единой семьи нерушимой родство...