Из бурлящего океана толпы

Сладким запахом дурмана
Нагоняется тоска,
Я почти была у цели,
Я почти была близка.

Протяну, казалось, руку
И зажму её в ладонь,
Загорится пылким жаром
Развёденный вновь огонь.

Новизной весны манила,
Нежной девственной красой,
Безнадёжно заболела,
Заболела я тобой.

Ты таишься в моём сердце,
Думы лишь тобой полны,
Слёзы-волны океана,
Чувства- все твои рабы

День опрокинулся на спину –
Беспомощен, как черепаха,
Смеётся новыми красками,
Пощёчину свесив с размаху.

Любуется многоликими,
Спешащими в даль прохожими,
Разрывает сознание криками
На звериные так похожие.

Наготу свою скрыв под обломками,
День как будто другим стал сразу.
Барабанными перепонками
Закрывает пути в свой разум.

День нелеп как пустая станция,
Связанная в узел рельсами.
Эй, толпа, получай информацию! –
День твоими словами зарезан.

- А я-то ведь и не знала...

Когда - нибудь тебя я встречу,
возможно в жизне и в судьбе.
Пройдусь вольяжно и замечу
твое лицо в людской толпе.
И наши взгляды осторожно
столкнутся, будто невзначай
И ты подумаешь, возможно,
что где -то ты меня встречал!
И будешь ты печальным взглядом
в толпе искать мои глаза,
И будет жизнь казаться адом
тебе, отныне без меня.
Я буду ускальзать специально,
то появляться и юлить,
ведь жизнь моя покрыта тайной,
но без тебя мне в ней не жить.
И вот когда- нибудь не жданно
я...

Спешу по трассе я вдоль речки, речки Пинеги.
Качу на север смело, следом за пургой,
В просторах неба черно-, черно-, черно-синего
Луна встаёт над заметенною тайгой,

Незамерзающей блестит под носом лужицей.
Пустынна трасса – разошёлся Дед Мороз,
И, лишь порою, как-то, очень уж по-дружески,
Мигает встречный, жёлтым глазом, лесовоз.

Мечты на стекла наморожены узорами,
Их без проблем ладонью нежно отогреть.
Ты не грусти, дружок, ведь это очень здорово
Вот так катить на Норд и молча...

Предутренним туманом закурились сопки,
Залива гладь тиха – ни шороха, ни плеска…
Из-под руки, от пальца, покатилась робко
Росы слеза по струнке рыболовной лески.

В багровой дымке, из-за горизонта, сонно
На океана грудь, распространяя гало,
Расслабленно всплывает кверху пузом солнце…
Над «краем света» поднялось и грузно «встало».

Серебряною стаей солнечные блики
Плывут, сверкая, вдоль стены причальной –
Морские духи будто кажут лики,
Так детства сны светлы: без грусти и печали...

Н е н а в и ж у своё одиночество,
В нём тоска ледяною стеной,
Словно айсберг злого пророчества
Настигает парусник мой.

Он плывет по волнам измученный
В бурных водах океана судьбы,
Тщетно скрыться, оторваться пытается,
Но всё ближе айсберг тоски!

Рвут ветра паруса озлобленно,
Хоть поставил надёжно он их,
С дикой болью и страшными стонами
Гнуться мачты, теряя их.

Рифы острые пасть разинули,
Мол: «куда ты милый куда?»
Крысы трюм поспешно покинули
И вся палуба ими полна...

Как мило сердцу краткое - «Система»,
Готов молитву ей свершить во здравие,
Нас выковали и вскормили эти «стены»,
И я из тех, кому мозги здесь вправили.

Сопливых пацанов в мужчин перековав,
Отстреливает в жизнь, как лаву кратер,
Профессии уроки, да и жизни, преподав.
Неколебимою стоит тведыней Alma Mater.

Мы с юности доверены судьбе одной -
Шагнули в жизнь из синей флотской робы
И в первых встречах, море ледяной волной,
На вкус, на ощупь с нас снимало пробу.

Такие вот - «когда...

Я пришёл бы и сел на безлюдном краю океана,
Грудь открыл, чтоб моя безнадёжная рана
Овевалась бы ветром пронзительным, с воем,
Омывалась приливом, отливом, прибоем.

Чтоб покаяться здесь без молитв и икон,
Чтоб не слышал никто этот жалобный стон.
И отдать пене волн слёз постыдный ручей,
И гадать, кто же будет со мною и что будет с ней…

Величаво сидишь на троне,
Властный взгляд на толпу кидая,
Ты царица в этом мире -
И холопам не видно края!

Человечишьки копошаться,
Чувствуя, мучась и страдая.
Ты царица в этом мире -
Твоей власти не видно края!

Обращенья, мольбы и просьбы
Снисходительно отметая.
Ты царица в этом мире -
Твоя милость не знает края!

Любишь петь, танцевать, веселиться,
Год за годом жизнь отдавая.
Ты царица в этом мире -
Твой праздник не знает края!

Едут заморские принцы,
Руку, сердце и...

Писал Шумилов обо мне
Но это все не так.
Никто не знает, как во сне
Мучительно летать.

Казаться в жизни быть другим
И яростно сверкать.
А вечерами вновь - один.
Со страхом утра ждать.

Творить добро, но лишь затем,
Чтоб, кто-нибудь лениво
Сказал: «Ну а ещё зачем
Он нужен? Змей паршивый»

И в голову им не придет,
Что океаны страсти
Вот-вот хлестнут за горизонт
Души моей уставшей.

И стану я жесток и груб,
И потеряю жалость
К тем людям, для которых мог
Себя вручить. В...