Ивы

Вор в законе был.
Одинокая ива.
Быстрая река.

Для любви и страстей есть кино
А мы с тобой вдвоем
Постоим под ивой

В жизни женщины
То рябинка, то ива.
К чёрту деревья!

I. Есть сила молчанья

* * *
Мои великие затишья—
Сиденье у незримых ног,
Когда неслышимое слышно,—
Продли их Бог... продли их Бог...

Мои глубокие безмолвья
У моря на краю земли.
Когда почти не плещут волны,—
Продли их, Господи, продли...

Мое блаженное успенье –
Успенье мук, успенье вин,
Когда меня все мене, мене
И, наконец, есть Ты один...

* * *
Запрятаться в келью, зарыться в берлогу,
Спуститься к вселенскому дну,
Быть самою маленькой ракушкой Бога...

Красное на чёрном, ноябрь, мороз, что приходит
внезапно и снежинки, слетают с небес, тишину
нарушающий лес, духовые «привёл в исполненье»
похоронный оркестр, сновиденья, бездорожье,
распутица, слякоть, и разбухшая серая мякоть
………………………отыграли, отпели мгновенья
улетели, «прошли» караваны, все на юг, прикры-
вая изъяны, приукрасится белым земля, пропоёт
одинокая ива о красе своей, …………………..
только рябина, весела, она ладна, красива,….

Читаю миф об отречении от престола
Царя Всея Руси и мученика Николая,
А отречения то не было, «состряпанная»
«Утка», предательство, дезинформация!

А Николай то не отрекался от России,
Те отреклись, кто пожелали власти,
Да обманулись, Россия не Франция!
Где короля убили и успокоились, Россия

Она и молот, и наковальня, а революция
Поглотит тех её, кто возжелал, и уберутся
За границу, рассеются по свету! Страдания
Народа обманутого, убийство Григория

Распутина, от...

Хохочут весело дрова
В печи трещат, на рог
Подцепит облака
Проказник месяц. А за порог

Мороз пролезет, холодный
Пол, завалинка тепло
Не держит. Снег каждый
День, как просо

Сеет туча через сито,
И Года Нового врата
Уже открыты, иконостаса
Образа свет Веры в Иисуса

Источают, платок надену,
Глаза и душу устремлю,
Кондак и икос, похвалу
Святым я с умиленьем пою.

Молюсь Единой Троице,
Пречистой Богородице.

А вечер звёзды зажигает,
Печь чертит дымом...

У девочки, большой и взрослой,
рост с ноготок, лицо красавы-куклы,
душа изъедена половопросами,
а сердце выгодопротухло.

В семнадцать сорок семь предновогодия
из желтого такси — как на свидание, —
наивная-невинная-бесплодная,
она вторгается в моё сознание.

Мы пьём шампанское, пьём целомудрие,
прозрачье суматошно-дерзких шариков,
совсем одни на краешке безлюдия,
в шутливом свете ёлочных фонариков.

И за сцепленьем взглядов тихо следуют
совсем иной размерности сцепления...

Лечусь простором русским.
Врачуют здесь меня
И крики трясогузки,
И трели соловья.

Когда сердечку лихо,
Спасает эта синь,
Медовая гречиха
И горькая полынь.

Мне ива гладит плечи
И "здравствуй!" шепчет клён...
Ну вот и стало легче.
Я снова исцелён.

Звенит роса поутру, лучи солнца играют,
ива ветвями кивает, а рыбки плещутся в пруду.
Защебетали самцы-пташки для одной “милашки”.
Самка-пташка в улыбке, затрещали сосны-скрипки.
Веселись, лесной народ, весна идет!
Она ручейками журчит, ромашками землю белит.