Исполнены дерзкой отваги

о чЁм, прозаик, ты хлопочешь?
давай мне мысль, какую хочешь...

Я на неё плесну чернил,
(Без них не пишет и дебил).

Перо отточенное в руки
Возьму, и вовсе не для скуки.

Крутую рифму призову,
Чтоб мысль не билась на плаву.

Наполню строчки глубиной,
Чтоб стал размер совсем иной.

Из слов я выберу солдат,
Расставив строем в аккурат.

Назначу старших на бумаге,
Значки раздав им для отваги.

И вместо прозы в результате -
Готовый стих. Хотите? Нате!

О мамонте труды:
Бредем который день
Холмы сменяют речки да овраги
Тропим следы,
Вот буйвол, вот олень,
Вот мамонт, мера истинной отваги!

О мамонте труды
За стадом наблюдать,
Не спать ночами, ждать удачи трудной,
И у воды,
Всех бесов проклинать,
Над гнусами искусанною грудью.

О мамонте труды
Копаем и сопим
Сбивая в кровь ладони и колени.
И, пол беды,
Что холод нестерпим,
Ведь время лечит раны и болезни.

О мамонте труды,
В погожий ясный день,
Идем дразнить наивного...

Время песком заметает след истин,
Сея историй лживых траву -
и всходит бурьяном новое-прошлое,
стирая скользкой моралью,
Славные подвиги наших дедов:
Величие Победы осталось в забвении,
а малодушие предателя вне обсуждения -
для продолжения рода он выживал.
Видно витает над нами пятым, знамение –
Честь и отвага не в почете у времени,
Святые понятия на инстинкты заменены,
Так в наших сердцах умирает любовь.

20.03.13

Я жизнь люблю и сердцем заклинаю:
Дай силы мне ещё писать творить,
И все невзгоды, что послала выше,
Смогу без ропота тогда сносить

Дай мудрости, отваги больше в сердце,
Мой ум ничто пускай не замутит,
И я смогу быть твердым, безмятежным,
Писать о чувствах и всегда любить.

Мой путь тогда осветит вдохновенье,
Негаснущий сияющий огонь,
Я напишу стихи, не лицемеря,
Превозмогая трудности и боль.

Повесился сам… Иль ему подсобили…
Тут, как ни крути…- Березовского, нет!
Но, как же евреи, кругом, завопили ( ! ),
на мой предыдущий посыл…- О, сюжет ( ! ),
народы, вгоняющий, в споры-раздоры…-
Знать, Правда, на этой Земле, не одна…,
«дельцы» где, еврейские, вовсе не воры,
а Русь обнищавшая – им – не беда ( ! )…,
а некий итог «справедливы» воззрений...-
Ну, где же ещё, с их душой, загребать ( ? )…,
ведь «в этой стране», в покаянии «мнений»,
жулью ( Уж так принято! ) любят внимать...

Стих посвящен моему отцу Чиянову Фёдору Степановичу, который освобождал Белоруссию и дошел до Кёнигсберга (Калининград), где был тяжело контужен и День Победы встретил в госпитале. За боевые заслуги был награжден: Орденом Красной Звезды, орденом Красного знамени,
медалью "За отвагу", "За боевые заслуги","За взятие Кёнигсберга". На войне был полковым разведчиком ( ходил в окопы врага за "языком").

Медаль отца в руке моей лежала,
Тяжелой ношей жгла мою ладонь,
Каким трудом она ему досталась...

Я – монах, представляете, люди!
Познавал я молитву любви,
И уж сердце её не забудет,
Даже снова родившись в пыли.

Я занялся стяжанием духа,
В высших сферах свой ум поселил
И прожил аскетично и сухо
В меру собственных жизненных сил.

Убежденья мои были чётки:
Много лет посвятил я Творцу,
Шлифовал я в руках своих чётки
И молился Святому Отцу.

Удовольствия мира и блага
Были чужды сознанью жреца.
Все старания, прыть и отвагу
Отдавал я на милость Творца.

И вот Бог пригласил...

В некой сказочной стране,
В дальней-дальней стороне,
Жил да был в стране бумаг,
Сильный и могучий маг.

Он бумажным волшебством,
Побеждал бойцов с мечом.
Словом строгим на бумаге,
Мог лишить он их отваги.

Он в науках точных дока,
За строптивость мог жестоко,
Цифры хитрым колдовством,
Наказать, забрав ваш дом.

Беспредельщик был он в общем,
Ведь бумага стерпит молча,
Что бы не писал на ней,
Человек и чародей.

Но нашёлся всё ж однажды,
Витязь умный и отважный.
Мог считать...

Ночь швырнула свое покрывало,
В синей мгле утонул горизонт.
Никого... Только путник усталый
Бездорожьем куда-то идет.

Морок змеем ползет по оврагам,
Нагоняя зловещую жуть.
Это кто с запоздалой отвагой,
И куда - направляет свой путь?

Звезд на небе узор филигранный,
Тихий плеск родниковой воды…
И, похоже, самой Ариадной
Перепутаны нити судьбы.

Но душа, покаяньем объята,
Спотыкаясь, шагает сквозь ночь,
Чтоб распутать клубок этот клятый
И печали свои превозмочь.

От себя...

Панических атак, нет тут и фобии, все разбежа-
лись, уют в душе твоей, (к самому себе жалость),
заноси святых, по углам, развесь, а выбрось на-
ружу, весь хлам, по возможности и не надо мне,
да и всем нам твоей, неприкаянности и тревож-
ности,...убрано всё и убранство, как фаянс и как
шёлк, и в фарфоре толк, мы познаем, если, же-
мчугами и бисером всех позабавим, даже свин-
ьям под ноги, мечем, и души мы твоей не кале-
чим, а отваги нет, любви и залысины, сладко и
розы запах, цвет...