Искра

Дай испить мне любви твоей чашу.
Ты налей в неё страсти до края.
Я морщинки у глаз твоих сглажу,
Поцелуями нежно лаская.

Колдовской, чародейский напиток
Так прекрасен, рубином искрится.
Пусть твердят, что любовь – пережиток,
Я хочу в тех веках заблудиться.

Я хочу быть твоей дамой сердца.
Ты – мой рыцарь, надежда, услада.
Распахнула для счастья я дверцу,
Пью до дна чашу сладкого яда.

Какой же русский, да не любит споры,
С соседом, с другом и в кругу семьи.
А то, что спор, перерастает в ссоры,
Себя и не подумаем винить.

Кидаемся цитатами из книжек,
Коверкаем слова избитых фраз.
Стараемся, не став к ответу ближе,
Прожечь партнера искрами из глаз.

Тугой клубок обыденных моментов.
Чтобы прийти к логичному концу,
Мы, закрепляя силу аргументов,
Интеллигентно лупим по лицу.

Оспорим отношения с Европой,
В каком безумном мире мы живем.
А то, что рассуждаем с голой...

Задумалась вновь луна,
Проникнув в окно моё
И осветила мою постель,
И рядом фото твоё…

А я, глотая слезу,
Творя очень грустный стих,
Шептала: «Люблю. Люблю».
Готовя постель для двоих.

Как холоден свет луны!
Напрасно ждала. Не пришёл.
И падали слёзы свечИ
Рядом с фото на стол.

Забравшись в свою постель,
Укутавшись с головой,
Шепчу, а быть может, кричу:
«Люблю и хочу быть с тобой!»

А где-то играл саксофон…
Искрилось вино в бокалах…
Люди, розы, ассорти…
Всё в голове...

Сколько нужно для счастья, сколько?
Две минуты, а может Вечность?
Улетаем за ветром колким
По дорогам спешим в безбрежность....

Оставляем родных и близких
То, что сердцу так было мило....
Отражаясь в парсеках искрой,
Растворяя мечты и силы.

В полутьме на Краю у Света
След дрожит в торопливых строчках.
Может, снова придем с рассветом
Сыновей приласкать и дочку.

Отзовутся в сердцах слезинки
Поминальным ворвутся стоном.
Чисел ряд да борозд морщинки....
Мир живет по своим...

Воды дар горел перламутром
Ладони грел, звал прикоснуться,
Легкий бриз, омывая утро,
Ласкал створок узкие блюдца.

Скользил солнца луч золотистый
Узоры линий чертил слегка,
Искал малую в море искру
Песчинку золотого песка.

В одежде белоснежной чистой,
Рожденной в пены и синеве
Жемчуга каплю, а в ней брызги
И Рыбок напевы о волне.

22/8/08

Садится солнце, раскаляя горизонт,
Все разукрасив цветом алым…
На небе тучка с подрумяненным бочком,
А на реке песок вдруг стал кровавым

Как искорки сверкают перья воробья,
Присевшего с чириканьем несмелым,
И даже глазки у дворового кота
Горят, как у голодного вампира...

И будто кисточкой художника ведя,
Испачкав ее в алой акварели,
Лучом шальным окрасило леса,
И стали шишки красными на ели…

Последнее тепло ища, мошка роится,
Словно искры от кострища разлетаясь…
И напоследок...

Закрыт чертог от взглядов, потаённый,
Там Бог живёт, но, как бы, по соседству
С душой, в горниле кармы закалённой,
Имеющей огромное наследство…

Засов на двери той архи-дубовой,
Окошечки малы, едва заметны,
И спрятан дом за синий бор сосновый,
С тропинкой посерёдке неприметной…

Бывает, забредёт, да не случайно,
То схимник, то знаток писаний древних,
Чтобы открыть душе той мира тайны,
С собою увести в свято-деревню.

Поклоны бьёт, пороги обивает,
Стучит и наставления...

Туда, где с крыши снег лавиной,
Туда, где солнце через шторы,
С моей любимой половиной,
Уедем снова, очень скоро.

Там снег искрится серебристый,
У тёплой печки так спокойно!
Добром пропитан воздух чистый.
На НЛО похоже формой,

Повисло облачко. Там рыжий,
Знакомый пёс бежит навстречу.
Визжа от счастья, руки лижет,
И лапы нам кладёт на плечи.

Но солнце сядет и стемнеет,
Пора в дорогу. Сладко спится
В автобусе. Прижмусь плотнее.
Мы вместе. Это нам не снится.

Падение.
Толерантность смерти.
Самобытность замкнутого пространства.
Выцветшие губы не ветру,уносящем мысль.
Хрипота в прокуренном голосе любви.
Идиотский смех ребенка-дауна,
Кому суждено свершить Великое.
После чего Чело возымеет по периметру Разума Ореол Гения.

Колесо в движении.
Паутина искривленных измерений.
Обрывающиеся следы на краю бездны.
Глаза очарованные затмением.
Муравьинная дрожь по коже.
Круг на земле нарисованный одиночеством.

Падение.
Осенние пейзажи вселенной...

Одряхлеет плоть, затихнет кровь,
Время жар в груди моей остудит.
Ты – моя последняя любовь.
Больше никакой уже не будет.
Я пока не разменял полсотни,
Но казалось мне, что это – всё:
В сердце никогда не будет солнца,
Укатилось счастья колесо.
Нет, не укатилось! – возвратилось,
Радугой опять в глазах искрясь.
Нежность стебелёчком вверх пробилась
Сквозь асфальт годов, сквозь быта грязь.
Каждым утром солнце, что смеётся,
Клён, что шелестит над головой,
Голубь, что в окно моё скребётся...