Инфаркт ещё не смерть

А после смерти
Многое простится
Тому, кто много
Ближнему прощал
Ещё при жизни.
Так прощай другому
И мелкие
И крупные грехи
Против себя.
И сам проси
Прощения от сердца,
От сердца чистого
У всех,
Кого обидел.

Проси сейчас,
Чтоб после
Не страдать.

И всеми силами
Старайся не обидеть.
И всеми силами
Старайся помогать
Другим, кто рядом.
Ибо мы – едины,
Едины все,
Пред Богом и людьми.
Единый организм
Единой жизни
С названием единым:
ЧЕ-ЛО-ВЕК!

Пусть обо мне идёт молва худая,
Но, люди, вас прошу - скажите ей:
Чем дальше от неё я убегаю,
Тем не любить её ещё трудней.

Мои загулы - затяжная осень.
Случайным встречам вовсе я не рад.
И как бы мерзко ни было мне после,
Быть трезвым без неё трудней стократ.

Куда несёт меня разлук ветрами,
Не ведаю, но знаю не у дел
Без милой я, и смерть не за горами...
Такой, видать, мне выдался удел -

Как алкоголь проглатывать пространство,
Загнать коней... Скажите, люди, ей:
Печально...

Пятном размытым лицо сделав,
Черты его сотрут года.
В тумане время дымке белой,
Упрячут имя навсегда.

Не будет вечной о нас память,
И нас забудет мир людей.
Мы можем в нём тропу оставить,
Но след затопчут наш на ней.

Мы под себя мир подгоняем,
А он рвёт смертью жизни нить.
Мы часто поздно понимаем:
Дышать — ещё не значит жить!

Не значит жить, когда взгляд тусклый,
И чувств огонь в душе погас.
И скучно в ней, темно и пусто,
И горизонт не манит нас.

Жить — это плакать и...

Вялость дарит телу дремота,
Тяжелеют руки, клонит меня в сон.
Нет желаний, во мне только пустота,
А в душе, колоколов протяжный звон.

Это звонит звонарь-совесть будоража,
До конца уснуть мешая жизнью здесь.
Мне пытается напомнить что однажды,
Лишь однажды, путь пройти возможность есть.

Лень мне шепчет: - ,,Не спеши, ещё успеешь,
Всё придёт само собой и в свой черёд.
Поспешишь, ошибку сделав, пожалеешь,
И тебя судьба бедою с ног собьёт.»

И смыкает мои веки сном усталость,
Вялый...

Перестань разговаривать, выйдя во двор, с птица-
ми, собаками и котами, никто, всё равно не пове-
рит, а мы, что ты бессмертен, (с вами-нами) и не
бойся, зажмуривая глаза и поднося руки к своему
лицу, бормоча при этом: « только не по голове»
нет, не будут тебя бить, поверь в это, (мне), сегод-
ня, все и так устали, и не объясняй, что ты работа-
ешь свечою в соседней церкви-храме и не надо
вертеть головой, все и так тут, на месте, рядом,
«адом не напугать никого при жизни, среди...

(или между первой и второй, промежуток
небольшой)
Петя, стоял у гроба, тужил, о себе подлец, бол-
ьше выл:
- Все там будем.
Вася:
- Ничего не забудем, не могу понять, если у нас
всё так плохо, чего их всё больше и больше, это
если бы ещё в ту войну, беженцы бежали бы в
германию, (исчерпывать, искупать, свою/чью-то
вину(?)
Петя (разливая самогон в пластиковые однора-
зовые стаканы):
- Дурак ты Вася, в этом и заключается вся воен-
ная хитрость, не понять тебе её «митрость»

Не сломала болезнь, сбив с ног,
Встал — всегда я встаю.
Мне помог русский нрав и Бог,
И ещё я спою.

Ведь пока во мне песня есть,
Я не сгину в пути,
И смогу я сквозь боль и смерть,
И сквозь беды пройти.

Я не сдамся пока живой,
Знал я боль, труд, и пот.
Бит не раз был в пути судьбой,
Но терплю — всё пройдёт.

Всё пройдёт — перемелится,
Станет мУка мукОй.
Слабый пусть на жизнь сердится,
А я рад что живой.

Пока песня моя со мной,
Смогу выжить везде.
Приму всё, что дано...

Что о смерти ещё говорить?
Всё доскажется в покрик сорочий.
Не допеть,
Не допить,
Не дожить,
Не умаслить её, не отсрочить.
В полдень выкатит солнце в зенит
Невозвратное – всё повторится…
Жаворонок о жизни звенит,
А сорока?
Так, глупая птица.

Пятьсот одиннадцатый опус

Дышат негой кровавых шелков
Музодарные замки фиванок,
Всякий днесь камелотный альков
Яд крысиный таит меж креманок.

Хватит царских веретищ летам
И для вечности хватит цементов,
Свечки несть ко меловым цветам,
Им хотя чернь прельем с постаментов.

Бледный отрок в парче золотой
Сколь очнется на пире грядущем,
Узрит чермный лафитник пустой
Во перстов изваянии сущем.

Пятьсот двенадцатый опус

Нет у августа красок для нас –
По фаянсам тиснение...

Пятьсот четырнадцатый опус

Мир забудет, святые почтят,
Мы старизну давно и не прячем,
Ангелки умирять налетят,
Лишь тогда о юдоли восплачем.

А ещё ледяные огни
Наших свечек убого клонятся,
Мелов фивских тусклее они,
Чернецам от похмелия мнятся.

Хоровая погаснет звезда,
На диаменты кровь золотую
Нощь сольёт – и томись – никогда
Не узрите лепнину свитую.

Пятьсот пятнадцатый опус


Вновь асийские крысы бегут
И царевны опять меловые,
Ангелы Таиах стерегут,
А и мы не...