Именем

Вот рыжий кот по имени Чубайс,
Походкой валкой и ленивой,
Проходит осторожно мимо нас,
Взгляд устремив вперед блудливый.

О, рыжий кот, звериная душа!
Твои повадки мне знакомы.
Так милый мой уходит, не спеша,
Приманкой новою влекомый.

А я, как яблоко, к его ногам
Упасть готова, я страдаю.
А он уже ушел, и где-то там,
Он жертву приглядел, я знаю.

Он так же, как и мне, ей про любовь
Расскажет ярко и красиво...
Что он несчастен, робок, одинок,
Лишь с нею был бы он счастливым...

Где журналюги хуже чем канальи
Коверкают родимые слова,
Хвалу воздам российскому каналу,
Что в листинге стоит под Намба ван*.

Там не по связям подбирают кадры
Из тех, кто больше прочих знаменит.
А старые бегут как тараканы,
Коньки на санки даже не сменив.

Канал наш то, что было неприлично,
В невинности накидку облачит.
Мне лично это очень симпатично -
Многообразье творческих личин.

Какие позы, что за разговоры
Мы слышим от известных протяже.
Связь с прошлым выдают былые формы...

Вокруг багровеет закатное небо
Алхимией самосожженья.
На время замедлив падение снега,
Нас накрывают крылатые тени,
Лишая имен и значенья.

Спящие крыши, спящие камни.
Матрица кладки кирпичной.
Падение капель из крана, из раны,
Весь пепел тревог — от кальяна к Корану;
Обычное вновь непривычно.

Горят фонари и цветы нежных звезд
Глазами звенят, колокольно.
Мозг поездом пересек вопросительный мост
И что-то возникло, пошло резво в рост,
Пока не сказали: «Довольно!»

Окно...

Мне не нужен костюм,
головные уборы,
маскирующий грим,
зажигающий бал -
меньше б тягостных дум,
твёрже б точку опоры,
и в запале игры
чтоб рассудок не спал.


Я. любовь окликая,
не брал её в жёны,
я лишь петь был готов
высшим слогом о ней,
Никому не слуга я,
и не приближённый,
впрочем, как и никто
не приближен ко мне.


Я не жду ни суда,
ни реванша, ни блица,
ни ревизии чувств -
мне их легче хранить
там, где права не дав
черноте обелиться,
права дать не хочу
чистоту...

Чуть слышно падает снег
На крыши, деревья и лица,
И строчка бежит не для всех,
А чтобы ты смог напиться

Моим наважденьем, темно,
Как будто погасло солнце,
Сквозь треснувшее стекло
Смотрю и надеюсь: вернется

Подаренное тепло,
Соломинкой выпитый лучик,
Что будет, уже все равно,
Его Величество Случай

Пусть властвует, я притаюсь,
Под светом луны переспелой,
Я больше себя не боюсь
А просто не хочется белой

Остаться средь черных ворон,
Блуждая во снах и виденьях,
Но вижу...

Мне Космос смотрится живым.
Живым моим же продолжением.
Нас миллиарды! Так и Космос не один,
Имея каждому своё ОДНО решение!
Наш электрон по имени Земля
Частица атома из моего же тела.
О, сколько ж раз в них повторяюсь Я?
Я - бесконечность! В этом божье дело.

Зачем же столько нежных слов?
Они мне сердце разрывают.
От них блаженство и любовь
меня собой переполняют.
Зачем ты выбрала меня?
С богиней быть я недостоин.
Я глупый смертный, солдатня.
И мне не стать твоим героем.
Придется плащ приобретать
Атласный, шелковый красивый.
Гордыни, спеси поднабрать.
Всегда ходить с улыбкой милой.
Еженедельно мир спасать
и девушек, конечно, тоже.
Трико чертовски натирать
Места, что мне всего дороже.
Я не приучен был летать,
не обладаю суперсилой...

Назовёшь меня
по имени -
в мириадах звёзд
откликнусь,
человечески наивно
в бездну огненную
кинусь.
На мгновение
жар объятия,
плоть -
сгорающее платье,
соль любви -
в скрещении глаз
писк младенческий:
"Есмь Аз!"

Родиться можно, где угодно.
В семье рабов или свободных,
В горах, на берегу морском,
В поле. А можно под кустом
Но пару тысяч лет назад
(По крайней мере пишут так)
Родился у супругов сын.
Роддом где, думаете, был?
Но, прежде, чем узнать ответ
Вот вам история тех лет.
Юную девушку Марию
Плотник Иосиф замуж взял.
Правда, до свадьбы он узнал,
Что ждёт его невеста сына
И отпустить хотел её,
Но ангел, плотнику явился
И за Марию заступился.
Так свадьба состоялась, и
Стали...

Они меня узнают и подпустят,
Я в детстве приручала их когда то,
К губам их подносила, наизусть их
По именам звала, и как цыплята,

Они сбегались с луговых полянок,
Прекрасные, как детские мечты,
Я их росой поила спозаранок
До музыки, до слов, до суеты,

До боли, и сомнений, и тревоги
И с ними вровень радовалась солнцу,
Мы были просто маленькие боги,
Растущие у Бога под оконцем...

И вот теперь с косматою тоскою
Я пробираюсь к солнечной поляне,
Я трогаю их жесткою рукою...