Икона

Я себе позволил усомниться,
В правильности действий Высших Сил.
И за то, судьбы моей Десницей,
В бытия болота послан был.

В будних днях среди противоречий,
Интересов разных групп людей.
Деньгам служат жизни человечьи,
И безгрешных, нет Земных путей.

И грустит взгляд Бога на иконах,
И быть может это потому.
Что людьми, на них Он нарисован,
Так как в них, Он виден был уму.

Бога облик истинный не зная,
По себе, Его рисуем мы.
Нас Ему подобными считая,
Лгут нам этой, верою умы...

И добрые, и злые времена,
Часть наших судеб, часть наших судеб.
И время яви их, и время сна,
Мы жить в них будем, мы жить в них будем.

А чем жить будем, то в себя возьмём,
Тем миру станем, тем миру станем.
Всё наше нам, назад вернётся в нём,
И лёд и пламень, и лёд и пламень.

Мы выбирая, в выбор отдадим,
Себя частицы, себя частицы.
Тот не сумеет быть любим,
Кто чувств боится, кто чувств боится.

Всё наше в нас — и бездны дно,
И все высоты, и все высоты.
И как не прячь суть, всё...

Нет Герасиму в жизни покоя.
Потому пусть простит его Бог,
Что в углу перед Божьей иконой
Помещен от Муму поводок.

Не уходи, ещё не поздний вечер,
И не взошла над городом луна,
Не зажигают под иконой свечи,
Ведь светом жизнь пока ещё полна.

Не уходи, мы не допели песню,
И не сказали тёплые слова,
Нам на земле пока ещё не тесно,
Костёр горит, в запасе есть дрова.

Не уходи, ещё вино в бокалах,
Друзья звонят, спросить чтоб как дела,
И шашлыки дымятся на мангалах,
Костёр погас, но теплится зола.

Не уходи, ведь путь такой далёкий,
А нам легко идти всегда вдвоём,
Мне без тебя так будет одиноко...

Вдоль мраморных скал, к Аравийскому морю
Спеша через древнее сердце страны,
Дающая радость и телу и взору,
Нармада ласкает волной валуны.

Здесь всё говорит о присутствии Шивы,
Его божеством освящён водоём,
Индусы, очистить грехи, пока живы,
Не зря парикрамой обходят её.

Отсюда уносят к базарным прилавкам
Нармадой омытые, Шивы дары:
В полоски, и в крапинки, белые, пакка,
Медовые камушки древней поры.

И вот сувенир улетит в чемодане,
И Шивы частицы умчатся туда,
Где солнце...

ТАЙНЫЕ ПРИЧИНЫ

Как в океане Мировом без остановки циркулируют подводные течения,
Неутомимо на себе переносящие объём гигантских масс его пучины,
А вдоль поверхности его – многосоттонные медлительные льдины,
Не таково ль и самого потока жизни многослойное стремление –
Не так ли, собственно, её событий ходу сообщают направление
(Когда уже уместно будет провести тут параллель или сравнение),
Нам в глубине его как правило не видимые, тайные причины?


НЕ ОБЪЯТЬ

Не то ль одно, что...

Герасиму уж не до правил.
Он муки Ада обеспечил.
Но всё же в церкви он поставил
У всех икон по куче свечек.

НЕ ПО-ЛЮДСКИ

Вот века нынешнего нашего бесстыжего паденье –
Где только ставки личной выгоды предельно высоки;
Сегодня всё между людьми как-то не так, не по-людски, –
Столь далеко, увы, зашло ль их в самом деле вырожденье?!
Одной гордыни всюду видимо и слышно возношенье
Кичливое… И ныне будто Вышней манием Руки,
Как в оны дни, между собой разделены все языки
И племена земные, точно вавилонское смешенье.


***

Стойкий в радости и горе
способен достичь бессмертия.
Бхагават-Гита...

В оглотелой толпе средь прохожих,
В толкотне суеты городской.
Брёл бесплотный, без плоти и кожи,
Призрак счастья, по яви Земной.

Не заметив, его сквозь, шли люди,
Вслед за блеском, златого тельца.
Шли ведомые волей их судеб,
В смерть не веря свою до конца.

В этом мире на тлен обречённых,
Лишь наживы дух, смерти не знал.
И распятый, смотрел Бог с иконы,
Как всем правит во всём капитал.

Люди слепли от золота блеска,
Заглушал, совесть в них звон монет.
На планете их, дьявола...

* * *

Древний смысл в глазах светился...
И лицо...
Я когда-то это видел,
но когда?
Зе-лень улиц расступилась
и кольцо
в старом парке уплывало из-под ног.

А... я брёл твоей дорогой
в никуда,
Мои ноги
уходили в никуда.
И какая-то тревога в облаках –
– Знаешь, знаешь?
– «Знаю» –
– Веришь? –
– Это знак...

А в ма-шинных номерах
всё шесть-шесть-шесть...
Это знак
для уходящих из тоски –
– Знаешь?
– «Знаю» –
– В этом знаке что-то есть –
Это дети, не нашедшие реки...