Икона неопалимая купина

Будто к нам она с иконы
Божьей матерью сошла,
По своей земле исконной
Нищей по миру пошла.

Пробираться на ощупь.
Всё вперёд идёт, вперёд.
На судьбу свою не ропщет,
Да и милости не ждёт.

Опирается на посох,
Из груди и хрип и свист.
Силует как знак вопроса
Над дорогою повис.

Что ещё там дальше будет?
Где найдёт она ночлег?
Но идёт наощупь к людям
Старый божий человек.

Очень медленно ступая,
Выражая боль и грусть,
Ходит женщина слепая
По твоим дорогам Русь.

Мои любимые иконы,
Вы, святость истую храня,
Под вековые перезвоны,
О, не оставьте вы меня!

Моя надежда и опора,
Моя чудесная броня,
Под пенье ангельского хора,
О, не оставьте вы меня!

И с кротостью смотря с вершины,
И вечной мудростью маня,
О, лики, - веры сердцевина, -
Вы не покините меня!

Послушайте меня, граждане!
С каких это пор выдуманных
Стало так много краж в стране?
Стало кому-то много выгоды в них?
Время теперь неуклюжее,
Хочется крикнуть: «Опомнитесь!»
Только мой возглас нужен ли?
Живые давно не ходят здесь!
Толпятся вокруг меня нелюди,
Что смотрят на деньги с похотью.
Так и хочется встать спереди
Да и бросить им в рожи слов кутью.
Захохочут они в истерике
И затопают ногами синими,
Им нужны золотые Америки,
У них нет ни лица, ни имени.
Величают себя р о с...

Дождь полосами… на стекле… нищает…
Поэт ушел. И комната пуста.

Лишь диск луны - неровно освещает
его судьбу…
его черты лица…


Мой лунный друг,
советы все - лишь мусор!…

Я ОБХОЖУ СОВЕТЫ ЗА ВЕРСТУ…

Но коль идешь ты на свиданье
с Музой -
вериги примеряй. А не костюм.


Крепи икону на груди молебной…
Ты стал мишенью… яркой и живой!…

И столько огребешь пинков хвалебных,
что хватит и на правнуков с лихвой.

Не раз
твой труд сердечный и поденный
изгадят те - в ком...

Не ставь по мне свечу.
Она не загорится.
Ведь не отстроен храм.
Ведь не закончен путь.

И сам Андрей Рублев
творит иконам —
лица.
И я взахлеб живу.
И я еще
не пуст.


Но — спящий слой доски
под темперой бессонной
заявит миру Весть…

И счастлив богомаз.

А чаша на столе.
И Троица — в лицо мне
в сквозной упор глядит…
Не вовремя. Не в масть.


Я не готов душой
к глоткам таким отвесным…
Я горлом — не готов
молиться
и рыдать…

Не ставь по мне свечу…
ни в памяти...

Смотрю на ночь, мне тошно, грустно, не смешно!
Кричу, я в пустоту, в себе, себе, ты кто?!
Из отражения размытого окна, ответ, - никто! ты пустота…
И тянет щупальца на свет, свивая кокон из сомнений,
О той, которой рядом нет, мне наплевать на ваши мненья!
Мне пусто из, нутри себя, снаружи только дрожь по коже,
Я ведь исчезну не любя, неясностью сейчас встревожен…
Лишь мысли жизнь мне заполняют, и рвут меня на лоскуты.
И связки в крик меня срывают, как вырваться из пустоты?!!
Нет, веры в...

Плачет икона.
Николай Чудотворец.
Отцовский взгляд.

Смотрят лики с икон, вечный образ любви,
И намоленный взгляд с непременным обрядом.
У горящей свечи все минуты твои,
Видит Бог на лице,все чему были рады.

Не пройти стороной не почуяв в душе,
Этот горький комок неоправданных шествий.
У распятия стою, обездвижен уже,
Ощутив на душе волю неких воздействий.

Это место всегда разделяло меня,
Отделяя меня от меня самого же.
Не оставь расчленив, умоляю Тебя,
Я пытаюсь быть вместе, мой Боже!...

Как лучше как хуже, никто никогда не узнает.
Слишком мало отпущенно жить нам на бренной земле.
Я сегодня иконы сожгу не хочу больше правил
Каждый сам себе Бог,
буду жить для себя на земле.
Сколько можно,открытые двери-душа на распашку,
Люди-звери инстинктами больше живут.
Нету больше тепла, эту жизнь нам никто не исправит.
Каждый сам себе Бог он ведь умер ему ни к чему.
Пальцы сложенны, крестимся просим, а может услышит..?
Носим деньги и строим дома предавая кресту.
Не смешите себя...

Здравствуй, добрый пастырь божий,
Славный отче Спиридон!
Помоги мне, ты же можешь,
Обрести мой первый дом.

Я икону поцелую
И себя перекрещу,
Об одном теперь тоскую,
Всё проблему не решу.

Ты ж помог другим когда-то,
Никому не отказал;
Обратил и змея в злато,
Мёртвой молвить приказал.

Всех еретиков породу
Ты решился осрамить:
Плинфу сжав, огонь и воду
Смог, исторгнув, разделить.

Ты, спеша на помощь к другу,
Смог поток остановить...
Всяк был вхож в твою лачугу
И утешен...