Играющее божество

Филистимлянин, Израиля враг,
С набитой ранее физиономией,
Сидел бы тихо при своих делах
В пределах отведённой автономии...

Не выполнил народ священный знак,
Не перебил всех местных при нашествии,
И вот теперь потомкам тех вояк
Расхлёбывай печальные последствия.

(Вот то ли дело бледнолицый брат,
Аборигенов истребил как нацию.
Играет в краснокожих детвора,
А взрослые индейцы в резервации.)

Филистимляне снова на войну
С Израильтянами пошли, как ранее.
Встать в позу Самуил не...

Кудрявая малышка в кружевах,
в глазах твоих не отразилось небо,
но вспыхнет луч, на миг полёт прервав,
щеки коснувшись, что подобна снегу.
Незрима далей моря синева,
но ветер тихий, на губах играя,
тебе нашепчет, в унисон — листва,
ты — как и раньше, ты — почти живая...
Тяжелый мрамор волею творца
стал легче пуха видом, мягче воска,
лик твой, рожденный взмахами резца,
исполнен нежности, лишенный лоска,
влечёт как встарь. Немое торжество
твоей невинности...

Семь месяцев блуждал Ковчег Господень
В чужой земле по разным городам
Филистимлян, но был им неугоден -
В хозяйстве совершенно непригоден
И полчища мышей при нём всегда.

Когда ж наполнился тот край мышами
Настолько, что без писка не ступить
Босою ножкой благородной даме,
Филистимляне вместе со жрецами
Совет держали – как им отпустить

Ковчег Господень побыстрей в то место,
Где быть ему сподручней... Приплатить
Жрецам придётся, здесь не отвертеться.
Решил Совет: «Собрать с народа...

Этот день был прекрасен как «роза»
Было ясно, тепло и светло
Ты взошла как солнце в рассвете
Возбудивши во мне огонек.

Все сияло, казалось прекрасным
До момента признанья тебе
Вспоминая в тот день твои очи
Мне хотелось укрыться во тьме.

Все летело, плыло и мутнело
На душе, словно кошки шкряблись
Не смогу я простить себе мысли
Что всегда посещают меня.

Не смогу я забыть твоей ласки
Что всегда утешала меня
Твоих рук, твоих губ, этой сказки
Той, в которой живу я сейчас.

Нет...

Хозяин для собаки – тот же Бог,
Мир сотворивший за одно мгновенье,
И нет того, чего бы он не смог,
По куцему собаки разуменью.

Команду прогремевшую - апорт,
Не довелось ослушаться ни разу,
И продолжать собачий славный род
Предписано по высшему указу.

В его руках от времени замок.
Собачье солнце всходит в коридоре -
Снимается потёртый поводок
И пса ведут гулять в тюремный дворик.

Свободой пахнет старая трава,
Сопревшая под колесом телеги,
Где ранее такая же братва
Отметилась...

Весна...которая по счету?
Все весны - верстами вдали...
Жизнь помнит вечную работу
По обновлению Земли.

Жизнь помнит путь свой в этом мире
От вещества до существа.
Весной глаза раскрыты шире
И пахнет памятью листва.

И вспыхнет в памяти как где-то
В далеких веснах Бытия
Передавалась эстафета -
Судьба твоя и жизнь твоя.

Там, может быть, минуя гибель,
Росло, страдая и любя,
В на сушу выползшей прарыбе
Предвосхищение тебя.

И вновь просторней неба просинь,
И вновь влечет куда...

Соткала ночь волшебный саван.
Сбываться всем мечтам пора.
Священной ночи честь и слава!
Ещё есть время до утра,
Чтоб нагадать себе удачу,
Душой поверить в Божество.
Всю жизнь свою переиначу
В святую ночь под Рождество.


1999 г.

Мой друг, вы видите ли сны?
Они вас лечат или ранят?
Всё так же тает утром ранним
любовь в объятиях вины?
На сердце оттепель. Февраль
мне снова сводник, вам – разлучник.
Прицелился античный лучник...
Ваш поцелуй как след тавра -
его ни вытравить, ни смыть,
а только снять с кусочком кожи…
Ни в чём мы с вами не похожи,
но как похожи с вами мы.
Я бренди пью под хриплый блюз,
вы под него же чай с лимоном.
Я о безмолвье телефонном
мобильным божествам молюсь.
А вы холодных пальцев...

Мрак первозданный.
Тишина.
Вдруг луч,
Пробившийся над рваным краем туч,
Ваяет из небытия слепого
Вершины, склоны, пропасти, хребты,
И твердость скал творя из пустоты,
И невесомость неба голубого.

В зародыше угадывая плод,
Взывая властно к творческим раздорам,
Луч надвое все делит.
И дрожит Мир в лихорадке, и борьба кипит,
И дивный возникает лад.
И хором Вселенная творцу хвалу поет.

И тянется опять к отцу творенье,
И к божеству и духу рвется снова,
И этой...

Пандоры ящик-ох, тяжел!
Открыв, его поймешь едва ли,
Кто в этот миг с тобой пошел--
Сам Бог иль происками Дьявол.
Кто разрушает мир в тебе,
Кто строит стены из бетона
Непониманий в голове,
И заключает Дух в оковы.

Как тяжела страстей тропа,
Тебя ведущая в болота,
Когда ты знаешь, как чиста
Твоей души--звенящей нота.
Когда ты помнишь сладкий миг
Блаженства, радости и счастья,
И озарением постиг
Любви Божественной участье.

Борьба! Вот худшая страстей,
Когда в тебе решают двое...