Игра по крупному

Жизнь проста как белый лист бумаги
и пресна, как слой засохшей глины.
Просто кто-то странный и голодный,
страждущий и не совсем невинный
начинает рисовать рукой холодной,
обуздав бредовый нрав отваги.
Он рисует образ человека,
наделив его умом, душой и сердцем,
обрамлянт берегами чувства-реки,
приоткрыв скупой надежды дверцу.
Он любовь бросает в виде солнца
на свой лист, и солнце это светит,
а глаза - прозрачные оконца -
зеркалом души нещадно метит,
и они, вбирая всю картину...

Невидимой завесой окруженный
К себе зовет и манит небосвод
И ты как странник, чувствам покоренный
Готов отправиться в неведомый полет?

Тебе он приоткроет свои тайны
И в хороводе миллиардов ярких звезд
Закружит твои мысли в танце бальном
И все границы разума сотрет

Пес дружески протянет тебе лапу
Пегас промчит по Млечному пути
Лев помотает гривою лохматой
И в честь твою там Лира зазвучит.

Ты думаешь, что это невозможно?
Закрой глаза и сможешь все понять
Твой разум и...

Прошу тебя - ты мне больше не звони
И не пиши случайные послания.
При встречах где-то ко мне не подходи,
Я больше не могу слушать оправдания.

Ты вечно занят, забываешь позвонить,
Мне надоело за тебя придумывать сюжеты.
Я вычеркну, забуду, порву эту нить
И самой себе не верю, что прошу об этом!

Слава Богу, ты пришел!
Снова стало хорошо!
Солнышко опять взошло,
И опять мне весело!

А вчере была гроза,
По щеке текла слеза.
Все катилась, все плыла
И гроза была вчера...

Ты сказал, что не придешь.
Понимала, это ложь,
Но вчера была гроза,
По щеке текла слеза...

У окна тебя ждала.
Вот закончилась гроза.
Слава Богу, ты пришел!
Снова стало хорошо!

Совершенная сладость творческого одухотворения,
как сексуальное возбуждение
проникает химией в паутину нервных узлов
и расщепляется на мед.

Свет пробивается под кожу,
разливаясь спелым вином
и награждая безумием в водовороте сердца.

Несите любовь
и ненависть
на золотых подносах.

В моем
ненасытном голоде
найдется всякому место
под солнцем.

Хочешь, я проведу тебя
по тонкому лезвию наслаждения,
по раскаленной боли
и созерцательной ноте печали.

Смерть и рождения
дня...

Луна кусала сыр, как мышь,
а ты еще в ночи не спишь,
а ты читаешь что-то там,
как чернокнижник — свой Коран,
а ты гуляешь по волнам
сияний, комната — ашрам,
и хочется повыть и спеть;
ты капаешь чернилом в сеть...
* * *

Печали омуты глубоки,
и пьет она все наши соки;
но высшая бывает сладость —
когда печаль переходит в радость...
* * *

Когда обрушился последний мост
и нет назад уж отступленья,
мы делаем шаг, переступив погост,
в новую жизнь, как в преступленье...

давай я буду холодной и неприступной,
буду вверх задирать свою голову,
говорить тебе всякие гадости-глупости,
и ходить расслабленной по долгу.

сделаем вид, что я не накалываюсь
на твои невидимые иглы-прелести.
а ты в ответ, ужасно озадачиваясь,
подбираешь стратегии действующие.

а я, в свою очередь, прикидываюсь
(как собачки,знаешь,на улицах),
что тебе достаточно верю, дурочка
и безумно тебя потерять боюсь.

а ты веришь, что методы действуют,
продолжаешь наступление...

Не совпали у нас путь-дороги,
Разошлись, заскрипев полюса,
Жизнь поспешно подводит итоги,
Плачут слезно навзрыд небеса.

В откровениях длятся минуты,
В грязных ссорах проходят года,
Перепутаны судьбы маршруты,
Все потеряно!! Жаль, навсегда!!

Уничтожены все атрибуты,
Твой последний глоток через край!
Разорвал я любовные путы,
Ты нашла свой потерянный Рай!!!!!

6.12.2010г. Задорожный Вадим

В тюрьме один Священник
Беседу с Вором проводил,
Где утешал рецедивиста:
- Сын мой, не падай духом впредь!
Когда на волю ты освободишься,
Я постараюсь, чем могу, тебе помочь..
- Спасибо, батюшка,
Премного благодарен,-
Растрогался-расчувствовался Вор,-
Да только вряд ли это вам под силу!
Ведь сложная наука – воровство,
Где практика должна быть и сноровка…

Радуга села мне на крыльцо,
радуга-пыльца
с вешних лучистых созвездий
цветов полевых.
Лето скрутило солнце-кольцо,
солнце-кольцо на пальцах
медом янтарным.

Северный ветер утих,
ушел восвояси.

Мы пробежимся по утра
нагой и прохладной вьюге.
Ты – в легком платье
из ландышей и сирени.
Я – нараспашку, в рубахе
из камышового шелка.

Мы растворимся здесь и сейчас
в тонком
внимании глаз васильковых,
в снах из пряжи июля.