Иерусалим

Царство Небесное это мечта,
Осуществимая вскоре,
Все, кто влюблен в Иисуса Христа,
В Царстве забудут про горе.

Будут восхищены Божьей рукой
В город Иерусалим и
Кто на земле проживал, как изгой,
Господу станут родными.

Если покаяться ты не успел,
И не прошел испытанья,
Но на злодейства отчаянно-смел,
Не избежишь наказанья.

Царство Небесное близко сердцам,
Как никогда в этом веке,
Не прогневляйте напрасно Творца -
Бога и Человека!

Услышь, о Боже, крик души!
Чего ж Ты медлишь, поспеши!

Ведь ныне так, как и всегда:
Везде насилие и кровь – беда!

И царствует уж зло огромный срок,
Когда же дашь ему урок?!

Святых от Твоего лица
Ведь убивают без конца.

Убиты все, кого Ты посылал;
Уже пора, чтоб гнев Твой воспылал!

Видит Твой глаз, и слышит слух,
Как попирается Твой Дух,

Тысячелетьями – не день! не год!
Как мучится в душе святой народ,

И веря, ждет неисчислимо лет,
Что воссияет справедливости Твой...

В Иерусалиме битва
всех времён и всех народов -
вера в Бога терпелива,
и не только в эпизодах...

Станем в Иерусалиме
после битвы мы другими.

Глоток любви ты подарил живой!
Я ожила и струны зазвучали!
Душа поёт: "Ты - мой! Ты - только мой!!!"
Я начертала это на скрижали!

Скрижали сердца - это навсегда!
Любовь твоя на них. И Божья Сына!
Теперь, любимый, многие года
Мы с Иисусом будем впредь едины!


А вот как Саша ответил мне:

Ты написала на сердца скрижали,
ты прозвенела на струнах души,
то, что ты любишь меня крепче стали,
что позабыла о горе в тиши.
Ты оживила во мне новой страстью
веру в любовь и в участье людей...

Несмеянова не смеялась, Даюша га-га-тал, интал
не поможет, может АЦЦ лонг, или Беротек, нет
тен превратиться в тень, десять в ноль, Оль,
закрой дверь, сквозит, ит, превратится в кит,
Веронезов в Попова, не ново и стара песнь, если
напрячься, то не вспомнить, мнить о чём можно,
или нельзя, забыть, убыть в направления севера,
или юга, одновременно и своевременно, Что дальше
фальши, пупы напряжены, при чихании, уймут
отчаянье, не унять чаянья, о лучшей доли и
искусстве...

Я – древний славянин, потомок князя Росса...
Я, как Европа, стар. Среди сражений рос я.
Я, древний исполин, полмира взял мечом,
Венец Царей сияет над моим челом.
Мои сыны сражались в войске Тамерлана
И в рати славной мамелюков, брали Рим.
А крестоносцы с ними - Иерусалим,
Без них исламскими остались бы Балканы...
Мое величье признавать не перестанут:
Уже давно постигнул истину я ту,
Что мощь моя не в злате и не в крепкой стали,
А в крестном знаменьи, в молитве ко Христу.

Пишет Инна

Глоток любви ты подарил живой!
Я ожила и струны зазвучали!
Душа поёт: "Ты - мой! Ты - только мой!!!"
Я начертала это на скрижали!

Скрижали сердца - это навсегда!
Любовь твоя на них. И Божья Сына!
Теперь, любимый, многие года
Мы с Иисусом будем впредь едины!

Мой ответ

Ты написала на сердца скрижали,
ты прозвенела на струнах души,
то, что ты любишь меня крепче стали,
что позабыла о горе в тиши.
Ты оживила во мне новой страстью
веру в любовь и в участье людей...

Здесь мертвых любят более живых.
И, пантеоны трупам воздвигая,
По злой привычке гениев своих
Толпой ханжей в могилу загоняют.

Бездарный хлыщ, петрушка, фарисей
Здесь в раму гения перед толпой рядится.
О подлый мир в украшенных гробницах!
Здесь жизнь кипит – но тлением червей!

Что государство! Даже и семья
На кухнях яд гордыни самомненья
В детей вливает с самого рожденья,
Скотским умом алтарь святой судя.

Покуда дремлют небеса и суд,
Здесь тернии...

Она прошла далеко,
Она прошла укромной
Походочкой высокой
Для неги сладкой, дремной.

При рельсах осиянных
Полуночной луной
В сапожках долгожданных
Она пошла со мной.

И в доме среднерусском
Скрипучем и пустом
Нездешней павой в узком
Жакете входит в дом.

Березовым монисто
Сверкало в сентябре
Как лик луны сребристый
На бархатном бедре.

И кружевные дали
Вдруг ослепляли близь -
И зайчики мелькали
В глазах как кошке «Брысь!»

И длился, длился, длился...

Эллада - сколько хранит
Древнейших тайн,
Где человек – гранит,
А это царь Леонид,

Спартанцев триста,
А Ксеркса воинов когорт
Несметное число,
Чрез воды Геллеспонта

Им помешала буря перейти,
Остались от моста обломки,
Строители все казнены, убиты
И воды высечены плетьми.

Все силы светлые природы
Возмущены. При Фермепилах,
Бой и горстка тех, кто страх,
Не ведал в сердцах и крах.

На красных одеждах кровь
Не видна. Сыны же Спарты
На век, уснули. Не смог...