Идут и смеются ребята

Не по силам вам жить по-синему,
и по-белому - невдомек.
кругляшком тоскливым осиновым
жизнь заверчена. Серый смог
сигарет и жирок колбасный,
пара фраз избитых, коньяк,
поиск самочек, дур прекрасных
на "куличках" - и депрессняк...
Ох, ребята, что стало с вами!
Или с нами?( Не дай-то Б-г!)
Паутину послать бы к маме,
да с дружком скоротать вечерок...
Размечтались!Ах, если б парни
всей Земли иль одной страны
хором спели б: " Не прав ты, Дарвин!"
Мы б влюбились в вас...

Соль и спички лежали в шкафу, ожидая баталий.
Май войну отменил, подписали о мире декрет.
Пыл военный угас, и депрессии серое жало
в кожу мягко вошло, разрушая бойцов интеллект.
…Тараканы и лошади вместе с ежами в тумане,
короли и капуста, граненый немытый стакан.
Или небо в алмазах и стадо блаженных в нирване.
И орлы с буквы "к", лев трусливый и глупый баклан…
-Организм не железный,- курлыкал журавликов клин.
Наготове канистру с бензином держал Герострат.
Почки в страхе делили "энзэ...

Офицерские погоны –
офицерские мечты.
Два просвета на погоне,
три полковничьих звезды.
Все армейские законы
и суровы и точны.
Гауптвахты, нары-троны
по военному скромны.
Офицерские погоны -
офицерские мечты,
взводы, роты, батальоны,
караулы и посты.
Пролетают птицей годы,
добавляя седины.
Я в полковничьих погонах,
сбылись юности мечты.
Офицерские погоны,
до сих пор я вижу сны:
две шеренги, три колонны
и ряды, ряды, ряды…
В тех рядах стоят ребята,
все, кто Родине...

За окном запотевшим плывет предрассветный туман…
Нас дорога все дальше и дальше уводит от дома.
В синем небе на юг держит курс журавлей караван -
Песня птиц нам с тобою с далекого детства знакома.

Где-то ждут нас друзья, по которым скучаем до слез,
Дым костра, шепот трав и лесного ручья перекаты.
Ветер странствий на юг караван журавлиный унес…
А мы здесь, а мы с вами, привет вам родные ребята!

Будут песни звучать до утра,
Будут искры летать от костра,
И луна удивится, наверно, по...

Степана Разина челном
Вплываем в осень мы ребята,
Оставив лето за бортом,
Или быть может рановато?

Быть может рано провожать
Короткое, но все же лето?
А вдруг всем нам позагорать
В Москве удастся, а не где-то?

Жара в Москву, проклятий рой,
Хоть не надолго, но вернутся,
В прозрачный Сенеж с головой
Ещё мы сможем окунуться?

В моей уставшей голове
Всё песни крутится пластинка,
Что в нашей жизни, как во сне,
Что ни погода, то картинка.

Впервые кто нам это спел?
В служебном...

Из окошка твоей старой кельи
Виден серый большой институт.
Каждый день он тебе «Здравствуй, Веня!»
Говорит языками наук.

Каждый день ты спешишь на работу,
Опасаясь пиджак замарать.
А в портфеле приносишь заботу,
Где сегодня дешевле пожрать.

На балконе стоит старый шкафчик –
Украшенье всего алтаря.
Что скрывает в себе этот ларчик?
Расскажи ничего не тая.

Расскажу вам по дружбе, ребята,
На душе ничего не тая –
Там от деда лежат два халата,
Он купил их в реформу царя...

А жизнь ребята, тем прекрасна,
Что философии костяк
Ломает об колено властно,
Как надоедливый пустяк.

Что ей толпа стереотипов
И архетипов частокол?
Она в талмуды скучных типов
Осиновый вонзает кол!

Сентябрь в гости постучался,
День знаний наступил.
Открыла школа детям двери,
А террорист закрыл.

Спортзал увешанный взрывчаткой,
Обвалы крыши, взрывы, дым...
И этот день пожаром ярким
Мы - люди в памяти храним.

Оборвались ребячьи жизни
И жизни их учителей
О, люди! Вы должны служить отчизне,
А не губить ее детей!

Зачем стрелять ребенку в спину?
Ведь он еще не начал жить...
Вот мать оплакивает сына -
Мальчишка взрывом был убит.

Ах, сколько жизней оборвали
Невинных...

Снова выпить потянуло
И не отвертеться,
В стопку вечностью взглянула
Боль, придя погреться.

От безумных откровений
Головой о доску…
И вчера уж, как Есенин,
Обнимал берёзку.

Не нужна любовью пытка
И жена чужая…
Опрокинулась кибитка
В двух шагах от рая.

Растоптали, разорвали
Тлен души раскисшей…
Погуляли, поплясали
По крови остывшей.

Вот и снова ширма снята
С мрака водопада…
Утишать меня, ребята,
Я прошу, не надо.

Я не в первый раз срываюсь
В дно пробитой лодки...

В школе, напротив сберкассы,
где нынче пункт призывной,
люди сдавали «мясо»
в пятницу, ранней весной.

Женщины тихо грустили,
глядя на то, как сквозь строй
их сыновей уводили,
словно телят, на убой.
Их утешали мужчины:
«Нечего, мол, горевать.
Нет объективной причины.
Мальчикам не воевать.
Им же армейская служба
только на пользу пойдет.
Там настоящую дружбу
каждый мужчина найдет.
Там проверяются люди,
словно на прочность металл.
Немощным хлюпиком будет
тот, кто солдатом не...