И я один стою

Стоял, уткнувшись в дверь,
пил уходящий запах,
хотел её открыть,
и в щелочку глядел.
Пытался даже рыть,
но только исцарапал.
Скулил, обиделся,
потом завыл, как зверь.
Всё, что достал – изгрыз,
испортил и обкакал,
описал, а горшок
с цветком – перевернул.
Но, если бы я мог,
наверно б, просто плакал.
И с тапочкой твоей
на коврике уснул.

2011

Стоят войска напротив войска,
А войско – сорок человек.
И смысла нет бежать на копья,
И пешим скрыться не успеть.

Нет в небе птиц – порхают стрелы,
Но ветер дышит им в хвосты.
Он грубо их сдувает в небо
И грубо стелет на щиты.

Слону досадна остановка
Пред стаей лающих собак
И скачут воины на сечу ,
Пришпорив конские бока….

Пожар вдали им греет спины…
Блестит на солнце серебро.
И скачут дальше невредимы
Лихие сорок молодцов…

I
Вечерний поезд.
На лилово-матовых стёклах
пятнадцатого вагона –
одноэтажные домики,
прорастающие
кипарисами,
огненно-розовый горизонт,
приглушенный зной облаков
и ростовские звёзды
на сон грядущий…

II
Море в полдень.
Песчаное дно играет на солнце
всеми цветами неба.
Прозрачные волны
сбиваются в пену.
Изумрудные миражи
раскалённого пляжа,
и горячего ветра
ласкают
сухую траву души…

III
Пой, пой вечернее небо
тысячами огней,
тысячами влюблённых глаз,
тысячами лун...

как же лучше мне начать
мою жизнь с начала
что бы праздники встречать
тех что всегда мало

что бы видеть свою тень
в радости иль скуке
что бы жить так без проблем
и других спасая

видеть то что не дано
человеку с детсва
что бы сын пошёл в кино
с девушкою вместе

и стоя на берегу
любоватся теми
до кого всю жизнь бегу
что бы вместе с ними
зародится и начать
эту жизнь с начала
там где ангелы стоят
у ворот с мечами.

Тишина, шаг в неё — в пустоту или в вечность.
Один шаг, может жизнь собой изменить.
В пропасть шаг — и падения там бесконечность.
Шаг наверх — и вершину сумел покорить.

Я шагнул, а куда неизвестно.
Ветер встречный и слёзы из глаз.
И что там — высота или бездна?!
Не решаюсь, шагнуть ещё раз.

Плохо если наощупь, бесцельно,
Жизнь заставит идти, ослепив.
А сама бьёт наотмашь, прицельно!
Боль свирепую, тем причинив.

Мне на месте стоять, на одном, надоело.
Сделал шаг и без страха...

Переход у светофора,
Красный вспыхнул,
я стою.
Загорится свет зелёный,
Через улицу пройду.
Мимо красных,
жёлтых, синих,
И сиреневых машин.
Светофор играет с ними
На дороге лишь один.

Я часто думаю об этом –
Судьба, ты поступила зло,
Великим был бы я поэтом –
Но с генами не повезло.

Я не сидел бы морща брови,
Руками обхватив верстак –
Всего сто грамм еврейской крови,
Писал бы я как Пастернак.

Свою бы жизнь я сделал сказкой,
Мечту я превратил бы в быль,
Десяток генов бы татарских –
Что там Мусса, и что Джалиль?

Легко быть признанным поэтом,
Живя для славы и свинца,
И я писал бы не куплеты,
Имея Лермонта-отца.

Я изучаю Ридну мову,
Но, видно, время трачу...

Листва, головой поникшей,
разбавила вечер,
где тень взмахнула крылом.
Кто-то должен быть лишним –
нулём,
делённым на бесконечность.
Упрятав мысли
на самое дно,
провожаю крик чайки
свечкой усталого слуха,
словно случайной молитвой.
Взгляд, очерченный
береговой линией,
я потеряю тебя уже завтра;
смотри же
за умирающим солнцем,
один на один,
под маятник волн,
сжимая прибой в груди
и чувствуя привкус
солёного ветра
на кончике языка.
Тот, кто проснётся завтра,
будет уже...

Такой, как все. Не выше, не сильнее.
Один из тех, кто Родину любил.
Немного ярче, может быть, добрее.
Один из тех, кто до Победы не дожил.

Один из тех, кто жизнь отдал во Славу.
Один из тех, кому нет двадцати.
Кто с честью защищал свою державу.
Один из тех, кто ярко смог уйти.

Ну, вот сижу опять один,
Я у разбитого корыта,
И виноват лишь я один,
Что дверь твоя уже закрыта.

Не слышно в трубке голос твой,
Лишь фотокарточка напомнит,
Когда-то были мы с тобой,
И болью душу мне наполнит.

Скажу спасибо я тебе,
За все прекрасные мгновенья,
Все это было как во сне,
Еще люблю я до забвенья!

Ведь все, что было между нами,
Навряд ли выразишь стихами,
Подобно сказочной мечте,
Иль как полеты на метле.

Один лишь я всю сказку портил,
Своею глупостью сплошной...