И в груди томления пожар

Меня обидев, ты сполна смог насладиться здешней пылью.
Ты выпил эту грязь до дна, не опасаясь, что я вылью,
И я не тронула бокал, хоть он казался мне отвратным.
Моим речам ты не внимал и удалился безвозвратно.
Ты выпил это в мою честь, вновь обещание нарушив,
Ведь ты не мог не преподнесть. Теперь оно меня задушит.
Тебе совсем меня не жаль, тебе совсем не интересно,
Что у меня в груди пожар, а под ногами только бездна.
Ты не вернёшься, а меня в единый миг туда затянет,
Ведь бездна полная...

Матерщина – дрова для костров,
Гарью чёрной исходит словесно.
Лишь блатной материться готов.
Для него красота речи прЕсна.

Извращённый у циника вкус.
Яд, бывает, уста изрыгают.
Там, где яд, там зубов есть укус.
Ведь змея, укусив, яд пускает.

Жалит жалом, кусая, комар,
Подпитав себя чьей-то кровинкой.
Он в крови может вызвать пожар,
Оставляя под кожей личинки.

Речи грязные воздух грязнят,
Отравляя вокруг атмосферу.
Дети речью такой говорят,
Потеряли в родителей веру.

Души...

Красных листьев язычками
осень дразнится из крон.
Ремесло её – чеканить
липам золото корон,
выбивая знаки тленья,
метить всё своим тавром.
Увяданью исцеленье
дать трепещущим костром.
Поглощая лето жадно,
голоднее каждый миг
становиться.
И пожаром
клёны жечь и греться в них.

И над пламенным жилищем
вылить все свои дожди,
и уснуть на пепелище
с первым снегом на груди

2009-08-21

СТАЛИН (1924-1953)

Дошли до Океана,
создали СССР,
народ сражался рьяно,
наслушавшись химер,

доверился чубрекам
и прогорел дотла:
мела по всем сусекам
чекистская метла,

всё врали: жить свободно!
работать не за страх! -
их проклял всенародно
Святейший Патриарх,

отдать, что сердцу близко,
что добыто в страду?
Кому? Максималисту?
Убийце и скоту?

Восстал Тамбов с Поволжьем,
Сибирь, Балтийский флот,
не утихал от дрожи
чекистский пулемет,

хоть разыгрались страсти,
но...

Под дальних стран томленье танго...
В зубах банан, в кармане манго...
Твоей руки орангутанга
Твоя багира… коснется вновь…
Мы все в тисках томленья жгчего,
Овладевает страсть кипучая,
Сейчас свершится не минучее…
Душа дымится, пылает кровь!!!
Меня ты кружишь как на плотике,
Или жужжащем вертолетике,
Мы очень нежные как котики,
Ну что ж… – лобзай…
Хоть мы с тобой такие разные,
Но к страсти танго безотказные,
И втайне верю – не заразные
Вперед, банзай!!!

Бог заскучал по Ною, вспомнил он
О всех скотах, затворниках ковчега.
Так захотелось, выйдя на балкон,
Привычное услышать тега-тега.

Пять месяцев безбожно дождь хлестал
И струи лил в распахнутые окна.
Навёл Бог ветер, то есть дунул так,
Что хляби все как форточки захлопнул.

В дни очищенья страшного суда
Вращение Земли не прекращалось,
И центробежной силою вода
Обратно на орбиту возвращалась

В источник бездн, резервуар небес
Или в ещё какие там ангары,
Чтобы Шойгу и силы МЧС...

«Не сотвори себе кумира.
Ни изваяний, ни столбов
Не ставьте у себя всем миром
С изображением богов

Иных чем Наше Превосходство,
Господь семитских всех племён.
(Служить другому – просто скотство
Хоть скотоводом ты рождён.)

Мои субботы соблюдайте,
Перетрудиться так легко,
Святые храмы посещайте,
Раз синагога далеко.

И если, люди, по уставам
Моим вы будете ходить,
Рядить и думать неустанно,
Заветы исполнять, хранить -

Я дам дожди вам в своё время,
Произрастания свои
Земля...

Судьи - это наше отражение,
И не мне блюстителей судить,
Потому с особым уважением
Буду о Самсоне говорить.

Человек, похожий на Скуратова*,
На Самсона (впрочем, я о чём?)
Мылся в бане, где неоднократно он
Был замечен, но не уличён.

С женским полом поведенья лёгкого
Своё время в термах проводил,
Наигравшись с этими плутовками,
Он честной народ потом судил,

К делу подходил с руками чистыми,
Нуждами живя простых людей.
Ритуалы банные с девицами...

Холодно, ах как же мне сегодня холодно.
Я замёрз, замёрз до самых до костей.
Зеркало, на части зеркало расколото.
Не собрать, нет не собрать мне всех частей.

Это сон, я сам себе твержу что это сон.
Только что ж, так трудно в этом сне дышать.
Боль в груди, а вместо слов какой-то странный стон.
Я его, напрасно внутрь себя, стремлюсь загнать.

Где же я, ах кто же скажет мне, куда попал.
Солнца нет, а небо серое — вокруг туман.
Мир чужой, он от меня уже совсем устал.
Я бегу, бегу из...

Наше время. Франкфурт-на-Майне.
Три часа. Ночь. Город спит.
Тишина. Вроде все спокойно.
Только душно. Жара стоит.

Это лето выдалось жарким.
Так уж не было двести лет.
И рассказ этот будет ярким,
Ибо полон он жизненных бед.

Сколько лет город жил спокойно?
Сколько лет он не знал войны…
Все тихо пока. И невольно
Мы уверены, что правы.


ЭПИЗОД 1

Две маленькие девочки лет десяти –
Сара и Майя, и их щенок Джек
Шли на заброшенную ферму и по пути
Смеялись и менялись обертками...