И уставший дворник

Меня зовут Эрнесто Че Гевара,
за исключением врача и санитара,
и даже нашему врачу
я открываться не хочу,
что в этой клинике я вроде комиссара.

Мы все готовы к подвигу, и даже
у нас есть дворник, уличённый в шпионаже.
И пусть он ссытся по ночам –
мы не сдадим его врачам,
и мы спокойны, когда он стоит на страже.

У клептомана тоже есть заданье.
Пускай ворует - у него есть оправданье.
Пусть тырит всё по-мелочам –
мы не сдадим его врачам,
а заодно он отвлекает их вниманье...

Дворик наш не слишком шумный,
Хоть немного полоумный.

Всюду тишь и благодать,
Из подвала всё видать…

Вона дворник, дядя Гриша,
Вкруг столба метлою пишет.

Закорючки больно хитры,
Знать, «прочёл» с утра поллитры.

Кукле ноги рвёт Алёнка -
Нет прилежнее ребёнка.

Громко чмокая резинкой,
Книжку вслух читает Зинка.

Выпускник вчерашний Саня
На углу «тусует» Таню.

Вася рвёт дневник на части –
Вот уж двоечнику счастье!

Колесит по клумбам Петя
На крутейшем «лисапете...

Где же золото твоё, где оно
Пало под ноги мои дворникам назло
Не заглядывает солнце в гости по утрам
Меня будит дождь капризный пам, пам, пам.

жизнь удивительна в мечтах
явь серая уныла
во снах я грозный падишах
в реале дворник хилый

в мечтах я толст силен и смел
вопрос меня снедает
ведь падишах богат дебел
кем он то стать желает?!

Раскрываю объятья,
Встречаю восторженно зиму.
Мне состарили душу
Дожди и ничтожность услад.
Что осталось во мне,
То вовеки уже не отнимут.
Я так счастлив, что нету
Пути для возврата назад.

И намазанный снег
На горбушки продымленных улиц,
Снова дворники слижут
При помощи слов и лопат.
И снежинки летят
В мою грудь, как свинцовые пули.
Я так счастлив, что нету
Пути для возврата назад.

Окунувшись в мороз,
Принимаю бодрящую свежесть.
Обнажённость природы
Скрывает пушистый...

Городское наступает лето,
И сирень с бензином пополам,
Да на подоконнике нагретом
Хорошо сидится воробьям.

Тополя окрашены до пуза,
Словно в форме свой несут дозор,
В целлофане ломтики арбуза,
Наплевав на санэпиднадзор.

Не течет асфальт еще гудроном,
Отравляя нежные носы,
На парковке перед гастрономом
Старый дворник щурится в усы.

Пластиком разбросанных стаканов
Словно снегом припорошен сад,
В зоопарке курят обезьяны
Кем-то принесенный самосад.

Жмурятся в витринах...

Чтобы поэт писал стихи,
Бандит замаливал грехи,
Начальник, взяв в руки метлу,
Подмёл бы мусор по утру.

И чтоб у нашего врага,
Отсохли старые рога,
И чтоб ему попортив кровь,
Жена наставила бы вновь.

И чтобы сторож у ворот,
Поменьше открывал бы рот,
И контролёр бы нас простил,
И с Богом нас бы отпустил.

И чтоб ОМОН по мере сил,
Поменьше бы народ месил.
И чтоб меты не били нас,
Под правый нерабочий глаз.

Хочу, чтоб власть сошла с небес,
Хочу, что бы пришёл Собес,
Хочу...

Захмурилось небо печалью сиреневой
Весь город промок под дождем,
Расправили ветки кусты и деревья
И улица стала ручьём.

Вороны зашлёпали, каркая бдительно,
А дворник сбежал под навес.
Он радио слушает:"дождь будет длительным"
Мой пес к нему тоже подлез.

И зонтик мешает свободе движения
Я лучше накроюсь плащем.
Прекрасное утро! Душе наслажденье!
Что в жизни мне надо еще!?

Осенний лист перед паденьем,
На землю, посмотрев с сомненьем,
Раздумал с ветки в грязь лететь.
Мне лучше с высоты смотреть,
Там дворник листья подметает,
В цветные кучи их сгребает,
Такую красоту губить,
Бесчувственным к природе быть!
Людей жестоких в мире много,
Ведь нужно бить в набат тревогу,
А все молчат, проходят мимо,
Нет, все- таки дождусь я зиму,
Спланирую на белый снег,
Мне в лужу падать большой грех!
***

Обиженное солнце ушло на две недели.
День без него вползает еле-еле
в дверную щель нарядной темноты
и падает в январь пост праздничной хандры.

Пищит мобильник, вспухший от рекламы
о бросовой цене на мишуру.
А дворник под окном не трезвый и не пьяный,
скребёт лопатой по скупому льду.

Стряхнули волшебство мои маршруты
знакомой, не нагаданной судьбы.
Всё по сезону: ветер пресловутый
гоняет прошлогодние мечты,

дым чёрных труб - дыханье гулких улиц,
озябший фантик, наглых воробьёв...