И уголь ног не жжёт

Тихо, безбрежно в степи белоснежной,
Только чарующе смотрит луна.
Тыльные облики светлой надежды
Входят, сливаясь в свои письмена.
Падает, падает снег на дороге,
Слепит машины, пороги, дома.
Где-то свивается миг безудержный,
Щоры снимая с угольев окна.
Кружат снежинки по улицам белым,
Жёлтые змейки манят фонарей....
Бег за умом, бег за собственным телом,
Бег за наличием жизни мастей.....
Всё хорошо. Но горит поворотник,
Только куда не могу угадать.
Тихо, безбрежно в степи...

Серенький котик наказан за дело-
Угол испачкать вдруг захотел он.
Крепко хозяйка за шкирку взяла
И в туалете его заперла.

В тёмном сортире несчастный мурлыка
Долго и горько плакал, мурлыкал:
- Я ли, хозяйка, тебя не люблю?
Хату твою целый день берегу.

Вот, наконец, хозяйка явилась.
Двери темницы его приоткрылись.
Выскочил серый- день или ночь?
И заорал во всю свою мочь.

Весь извёлся бедный котик,
Раззевая красный ротик,
Жалуясь на белый свет,
Что свободы ему нет...

Золотисто-снежным вином
Расплескалась чаша волос;
Серебра ледяная гроздь
Пробивает зрачка чернозём.
Как готические соборы
Прорастают германским лесом,
Шпиль зари кровоточит над городом,
Укрепляясь раствором небесным.
На янтарно-облачном брюхе
Катит солнце тяжеловесно;
И одна здесь слышится песня –
Грешной вьюги с отдышкой синюхи.
Здесь вино ожиданья, рука
На пульсации мёртвого инея,
Здесь история в два глотка
Беспробудной надежды зимней.
Дни надежды – мехи вина;
Ожидание...

Временно
Приостановленно
ЖЕНСТВЕННОСТЬ ЭТО НАУКА!
Быть Женщиной это совсем непросто. И оставаться женщиной в Современном мире – это наука. Причем очень серьезная. И если женщина способна эту тягость вынести, то ей потом нужны другие-обливания ледяной водой, или слишком ранние подъемы, или многочасовые медитации.
Не достаточно того, что она каждый день остается женщиной, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Много ли в Её жизни добровольного отказа от чего-либо ради какой-то цели...

Ветер гонит в ночи корабли мертвецов,
Свет кровавой луны им путь освещает.
Мстить плывут за грехи наших с вами отцов,
Что случилось тогда, из нас мало кто знает.

Мне поведал историю дед, с его слов,
Их прибытие к нам, беду предвещает.
Они жаждут мести, к смерти каждый готов,
Жизнь из них уже ни кто не теряет.

Много лет назад против древних Богов,
Бунт подняли те войны, кто не желает
Жить по старым законам для «дураков»,
Кто лишь силу свою уважает.

Выкрасть меч священный из...

Впервые Ксеркс увидел мир ночной
В приходе, византийскими камнями
Возвышенном, жемчужною трухой
Гербовник звезд троящем в тусклой раме.

И стройные в душе ряды зажглись,
И странные образовались реки,
Прекрасно освещенные, как высь,
Пространством, убивающим навеки.

Быть может, над водой Левиафан
Акафисты речет, молясь потиру,
Когда сквозь сон в астральный океан
Вплывает рак по лунному эфиру.

Быть может, разве лунные огни
Для иноков одних верхонебесных
Светятся и серебром горним...

Сердитый ветер, полный яда, сквозь фонари-поводыри,
преступным бессердечьем, тянет полумрак;
молчанье – верный друг, который не предаст и не изменит –
зарёй осенней тлеет
на письменном столе;
и разум – он же, горький опыт –
всё учится, чтоб удивлять других;
узнав про угол квадрата,
всё представляет остальные три,
но, а великий квадрат,
по-прежнему, углов как не имел, так не имеет,
как не смотри и не верти
в пространстве, где теряются слова…
Вот месяц, благородный муж, серпом...

Сакральная душа аллей февральских,
что ближе мне, чем ближе я себе,
ветвями поглощая снежный блеск,
тенистым терном свет оконный крестит;
и греет снег, как кофе с молоком,
усталые движенья алых губ
по направлению к молитве безымянной;
и жжёт, и согревает снежный стон,
как первородный грех, как вечное блаженство,
нагие, девственные формы спящих душ.
Крыш шёпот горделив и неуклюж,
от бестелесной тьмы не оторваться;
здесь чёрная вуаль ресниц, усталости причал,
дыханьем тишины учила...

Смотрю под углом
за угол
а там как цветы - ты...

Образный только свет нас призовет.
И звезды воспылают нелюбовью
К свергателям всебожеских высот,
Их выспреннему всуе богословью.

Веками ложь непросто отличить
От истины высокой, солидарность
Являя обоюдную, учить
Брались толпу мессия и бездарность,

Сказители тождествовали им,
Но черни с властным родом ненавистен
Певец любой, зиждительствам благим,
Чей умысел открыто бескорыстен,

Один дарован временем удел,
Одни судьбой подобраны вериги,
Из царствований множества и дел...