И удивляется читатель

Скажи зачем, Эвтерпа, ты
Опять к столу меня влечёшь?
Бумаги чистые листы
Передо мной зачем кладёшь?

Писать стихи желанья нет…
Где он — "возвышенный предмет",
Что мог бы так очаровать,
Так мог бы душу взволновать,
Чтоб чувства, превратясь в слова,
лились бы на бумагу сами?

Чтоб не трудиться над словами,
И из словесной бы "руды"
Не граммы и, уж, не пуды,
А чудодейственный эфир
Рождался б, удивляя мир.

И чтоб потом не без волненья
Рождённое стихотворенье,
Как незнакомое...

Желтеют листья, вновь деревья
Своей красе удивлены…
Немного грустное похмелье
От предвкушения зимы.

Дожди упрямые, косые…
Луч солнца выглянет порой.
Порывы ветра снова злые
Лист в небе носят золотой.

Над речкою туман ложится,
Прохладой веет по утрам.
Чуть озабоченные лица
Я замечаю тут и там.

Пора печальная немного,
Но осень все же я люблю.
С ней в жизни связано так много,
Что вновь с надеждой ее жду.

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

ЯВЛЕНИЕ I
Свадель, Вадим
Свадель
В печальных Киева стенах Вадима зря,
Могу ль надеяться, что тихая заря
По грозных бурях нам от Волхова блистает?
Ужель Владимир меч злодейственный влагает,
Который в ярости на брата устремлял?
Россию росский князь Россией истреблял!
Ужель отрада есть стенящему народу?
Вадим
Сомненья не имей и радуйся приходу
Владимира в сей град. Внимай желанну весть,
Творящую тебе, Свадель, бессмертну честь;
Вкушай плоды твоей к отечеству...

ДЕЙСТВИЕ IV

ЯВЛЕНИЕ I
Рогнеда, Вальмира
Вальмира
Мне удивительно терпение сие!
Когда свершается бесчестие твое,
Когда на пышный трон, тебе определенный,
Изменник, красотой иныя ослепленный,
Возводит странницу, ругаяся тобой;
Ты, не тревожася ужаснейшей судьбой,
В молчаньи, кажется, спокойна пребываешь,
Но сим молчанием меня ты ужасаешь.
Гром страшный следует нередко тишине.
Рогнеда
Поди и призови Владимира ко мне.
Вальмира
Конечно, пременить его желаешь долю,
И счастием...

О, август месяц, лето близится к концу
Жара дневная и вечерняя прохлада так тебе к лицу

Ты август месяц щедростью своей
Мне будешь сниться в грезах зимних дней

Ты удивлял меня разнообразностью и обольщал богатством края
Природа налилась плодами. Здоровьем пышет, словно молодица удалая

Румянит щеки яблока налив
Блестят, чаруют очи черных слив

Малиновым вином уста ее горят
К груди прильни, прольется дынный аромат

Пьянит усладой тело матушки земли
Арбузом сладостным, янтарным...

Тягуче, медленно, неспешно
Отпустит душу пустота,
Заполнит сердце красота,
Мешая праведное с грешным

И невесомость как блаженство,
И чистою водой слова,
И закружится голова,
Воспринимая совершенство

И откровеньем удивляет
Свобода мыслей, не каприз,
Как водопад, летящий вниз
Собою разум увлекает

Меняя взгляды и стремленья,
Походку, внешность, естество,
Не оставляя ничего
Без суеты и сожаленья

И чувств неведомых цунами
Ворвется в душу, ранит сердце
И в негу отворится...

Что со мною происходит,
Я не понимаю.
Из сознанья не уходит
Та, о ком мечтаю.

Нет давно уже надежды,
Не о том страдаю.
Я в глазах твоих безбрежных
Утонуть желаю.

Раствориться в подсознанье,
Быть твоею тенью.
Я живу лишь ожиданьем
Пред закрытой дверью.

Пусть мои мечты безумны,
Только часто снятся.
Мне твои глаза и губы,
Буду удивляться!

Очертания чего-то ты увидишь в темноте..
И подумаешь о Боже это вроде бы ко мне…
Ты не плачь и не пугайся это радость всех времен
Осознание пытается прорваться ночью в дом…
Ты открой по шире двери и впусти его к себе…
К счастью ты потом увидишь свою душу в тишине…
Твои мысли твои чувства - верность им не суждена…
В твоей жизни больше смысла, когда ты увлечена…
Ощущениями сказки и желанием добра…
Ты изменишь мир несчастий своим росчерком пера…
И когда рассвет забрезжит, новый том будет...

Алая кошка заката, белая кошка рассвета
Снова несутся куда-то, словно во мраке кометы.
Им не увидеться в поле, им не столкнуться, я знаю.
Только ту сказку не помню, снова над миром взлетает

Черная кошка – та полночь, нас она снова столкнула
И ничего ты не помнил, кроме сиянья и гула.
В облаке дикой печали, в области снов и рассветов,
Рыжие звери встречали, и удивлялись, что где-то

Есть еще дивные сказки, сны и историй лавины
Дедушка – с нежною лаской снова хранил нас мужчина,
Алая...

На краю каленой меди
В отраженьях блики пляшут.
Стонут хроники Акаши,
Удивляясь серой тверди,

Окунувшейся в пучину,
Ложных дней и мыслей странных.
По ступеням караваны
Откровений, выгнув спины,

Тащат призрачные цепи
Из причин, словес и страха.
Близок миг. Хохочет плаха.
На весах дела и цели.