И тут со стуком кастаньет

В тишину окна стучалась,
Печаль осени дождём.
В тихом стуке мира жалость,
К потерявшим себя в нём.

Меланхолии дремотность,
В сером мире разлита.
Безнадёги в ней бездонность,
И дней скучных пустота.

И стук сердца замедляясь,
Монотонно, дождю в ритм.
Бьёт, я с серостью сливаясь,
Меланхолией размыт.

Я утратив мыслей ясность,
В их тумане заплутал.
Сон стал явью, сном реальность,
В них себя я потерял.

В тишину окна стучалась,
Печаль осени дождём.
Меланхолии нёс вялость,
В...

Чувства сбросить пытаюсь в рифах
И подвесить на острых скалах.
От печалей я прячусь в рифмах,
Как от взрыва под одеялом.

Отболеют тревогой ночи,
Пряча искренность слёз в подушку,
Растерзают всю память в клочья,
Как сломавшуюся игрушку.

Любовь со дна души
Вдруг отзовётся эхом.
Пиши мне - не пиши,
Судьба пройдёт по вехам.

Не переждать разлук,
Мы душами не вместе.
Размерный сердца стук,
И тишина в подъезде.

2
На мороженое варенье,
Сахар в кофе - мой яд под утро...

Жил да был в селе «Налейка»
парень, звать его Андрейка.
Ни печаль, ни радость в нём
разбудить вам нипочем,
потому как на селе
он считался не в уме.
Было два у него чина -
увалень и дурачина.
Все его жалели часто,
а вот это уж напрасно!
От природы он был рыжим.
И к тому же чуть бесстыжим.
Голым мог купаться в речке
и прикинуться овечкой.
Баб вокруг не замечать,
и нырять себе, нырять.
Те бельём в него швыряли.
И топили, и шпыняли,
а Андрейке нипочем.
Хоть грозите кирпичом...

раскажу я одну вам историю
пусть вы даже мне все не поверите
и решите что вру я бессовестно
только я уже начал расказ

грело солнце апрельское лаского
в Петербурге без туч зеленеющем
в стадионе Петровском заполненом
разбирались Зенит и Спартак

были красные грозно настроены
много бегали с мячеком гругленьким
и бразильцы техничны старалися
наш Зенит разгромить всем в пример

только вышло не так как хотелось им
между ног вратарю мячик катиться
в центр поля арбитр указыват
один...

Роскошный день поёт мои напевы…
Весёлым утром я опять в пути.
Со мною как всегда идут три девы,
Чтоб сбить Святого с честного пути.

Три юных грации, беспечные, без дела,
Упруго шествуют, звенят их голоса,
Волнуют взгляд прохожих их Три тела,
И ветер, ветер - треплет волоса!

Смеясь, идём все вместе вдоль залива,
И я, как Бог, веду их в `Край иной`.
Нам плещет море синего отлива,
Поёт волна: `Здесь кончен путь земной!`

Я знаю всё: все времена, все были,
И мой рассказ – о бухтах...

Безумств моих стихи,
Скорей всего, плохи.
И я не отрицаю,
Что зря листы мараю.
Но ты как оплошал?:
Шесть строчек прочитал!


Холод, сырость, грязь, туман.
В это утро всё - обман.
Звуки тают, нарастая,
И рождаются, смолкая.
Сон ли в утро? Утро ль в сон?
Яви крик? Иль бреда стон?
Стон побуднего распятья,
Стон полночного проклятья.
Нынче всё не то, не так,
Не с чем сердцу биться в такт.
Не с чем биться, не с чем слиться,
Некому во мгле молиться.
Нечем стало дорожить,
Нечем...

Ты просишь почитать мои стихи.
О, нет! Тут слишком много правды!
Не дам читать, как не проси!
Ведь знать тебе всего не надо!

Тут оголенная душа моя,
Тут страсть, тут любовь, тут интрига,
Закрыт тут рассудок, тут я – это я,
И сердце открыто как книга.

Тут все, чем живу я; все, чем дышу,
Что я хочу, чему рада.
Тут вся моя жизнь. Очень прошу!
Знать тебе это не надо!

…Как то встретились в пустыне
Бабуин и бедуин.
Смотрят - чье-то кофе стынет
С бутербродом из сардин.
Тут улитки-целюлитки,
Спаржа, белое вино
И креветок-малолеток
Бедуин не ел давно.
Так налопались от пуза
Яств заморских этих стран…
Превратились в двух французов
- Эмильен и Антуан.
Пить устали. Есть устали…
Тут же перешли на «ты»,
И забыли что слизали…
Пару марок кислоты.
Еле встали и со стоном
Вдаль, кряхтя, пустились в путь.
Где тут благородным донам
Благородно отдохнуть...

Был я как то тут в Кремле
Вдруг почудилося мне
Показалось то что я,
На собрание сейчачас
Кругом министры, господа
Вопрос поставлен был один
Кто кого и где сильнее
Кто что может заработать
И кого где облапошить
Поделить и отобрать
Где субсидии нам взять
Нефте-доллары потратить
И где-что кому заначить
Чтоб жилось нам красивей,
Безопасней, веселей

(Абрамович)
Имел я вашу всю страну,
Я в Англии теперь живу,
Имел я всю вашу Чукотку
Я в Англию опять хочу.
Как только там я...

Ой, ну что ж тут говорить, что ж тут спрашивать,
Вот стою я перед вами, словно голенький,
Да я с племянницей гулял с тетипашиной,
И в «Пекин» ее водил, и в Сокольники.

Поясок ей покупал поролоновый,
И в палату с ней ходил Грановитую,
А жена моя, товарищ Парамонова,
В это время находилась за границею.

А вернулась, ей привет – анонимочка,
На фотоснимочке стою – я и Ниночка.
Просыпаюсь утром – нет моей кисочки,
Ни вещичек ее нет, ни записочки,

Нет как нет,
Ну: прямо, нет...