И слезы в прах

Да он был прав,сырая мгла,аптека,
И ледяная сухость на устах.
Приходит жизнь и отвергает прах,
И каждый раз калечит человека.

В нём разум отключился на века,
В нём торжествует ненависть и ярость.
В нём ничего доселе не осталось,
И только страх колеблется слегка.

И пустота в глазах, в начале века,
Закрытая слезами между строк.
Не выучен ещё один урок,
Да он был прав,сырая мгла,аптека.

Изношенные мысли, как осколки ран,
разбросаны
пугающе прекрасным
вечерним кровотоком бляхи солнца.
Нам подмигнет соседских окон тик,
нас пропитает краской
от приглушенно-ласкового
оранжа крылатых занавесок.
Ладонью гладя воздух,
мерцанье шепота бросая
в парное молоко изнеженных акаций,
ты, провожая
травяной ехидны майский
шлейф,
слезой рубина преломишь свой взгляд.
Тебе напомнить –
как мы одиноки,
как мы любимы ночью.
И мертвый сад
восставших снежных звезд
поставит прочерк...

Когда умру, меня не хороните
Вы на святой кладбищенской земле,
Но лишь костёр прощальный разложите
На чёрной отдыхающей скале.

И на огне пылающих столетий
В Ад не падёт, не устремится в Рай
Моя Душа — одна на белом свете, —
Оставшись созерцать печальный край.

И, по следам языческих традиций,
С костра в ночи на сорок долгих дней
Душа моя безмолвной чёрной птицей
Погонит чёрных над землёй коней.

Я Памятник себе нерукотворный
Воздвигнуть не стремился до весны, —
Но в день...

Лучистые озера – летний сон в соцветиях граненого кристалла.
Реки кубовый лед – русалки плеск фривольный.
Стон изумрудный бора – лешего дремучая баллада.
И вольно, вольно, вольно, вольно, солью
до боли раненных зрачков.
И верно, верно, верно, верно, пленное
сердечное смятенье.
О чем я? –
О Любви.
О ком я? –
О Тебе.
Все давит радугой непознанной природы.
Все говорит умри, умри, умри
для смерти и для праха.
Озера, реки, бор стальной пружиной изнутри
выскальзывают в облачную вахту...

Сожгите прошлое в огне...Гори все прахом....
Не сожалейте ни о чем...Забудьте махом !
Не вспоминайте о плохом...И о хорошем....
Не собирайте под столом...от счастья крошек...
Ведь вы достойны не кусков...И не огрызков...
Лишь стоит руку протянуть...Пирог так близко...
Так насладитесь им сполна...Вином запейте...
А то что было и прошло...На то - забейте..!
Вас не любили ? Ну и пусть...Вы обожали...
Играли с Вами ?...Ну что ?Ведь Вы не знали...
Залижем ранки....Не беда...И улыбнемся...

Осень.
Предсмертное дыханье листопада.
В могильном золоте
вдвойне великолепней
красота.
За воздух –
сырой, дождливый, ватный
прах-бальзам –
цепляется слезою неприметной
ветер птиц.
Мне ничего не надо,
кроме ваших глаз
и кроме ваших уст –
прибой янтарный
в ржавчину дорог,
полынь артерии речной,
нагой алтарь, луны горчащий вкус,
венозных скверов нимб,
надежда на бессонную прохладу
поэзии ночной.
Аорта солнца на разрыв.
По тине окон блюз.
Предсмертное дыханье листопада –
за...

Среди полночной темноты
Письма твои сгорают в прах,
В обличии лунной красоты
Я проклинаю сделан шаг.
Молю о помощи, кричу,
Уста свои не шевеля.
Рисую пеплом на столе
Твои бездонные глаза.
И сердце плачет не нарочно
В непроходимой пустоте
О, если б знали, как мне больно,
Сдержать слезу в глубокой лже.
Тенями от свечи сгорелой
Я мимолетно улыбнусь,
Ведь жизнь – она полет несмелый,
В котором редко встретишь грусть.

Она жалеет, что простила
Грехи его, грехи свои
Как...

Не додумался ещё до слов я дорогих,
Мне до них плестись через притоны,
Сколько выпил слез я золотых?
Матерясь словами заключенных зоны..

Сколько дней ещё я не дожил?
Обветшав в растраченных походах,
Жизнь свою до селе не ценил,
Прожигая мысленно в заботах...

Сколько горя сердцем не допил?
Отвергая женскую заботу,
Скольких я, о Боже, не любил,
Взявших курс в сомнительную моду...

Сколько дел в похмельных закромах,
Остаются на пустеющих глубинах,
Сколько будет...

Уходишь? Уходи. Я не буду просить остаться.
Лишь попрошу взять с собою ключи.
Быть может, ты забудешь попрощаться
И оглянешься на огарок свечи.
Впереди, лишь тьма и туман
И луна в окно заглянула.
Это был не мой обман,
Это ты себя обманула.
Уходи. Забери с собой белый свет,
Пусть он освещает тебе путь.
Уходи в мечты, где не был поэт,
Что бы ни смог тебя найти.
Уходи. Ты не услышишь проклятий в спину,
Не услышишь ни крика, ни мольбы.
Я молча твое сердце покину.
Я не ослушаюсь...

Battrae, он вниз сбил свет, jour, как абажур, то
слово, что глаз от воспаленья защитит, слезу
не выдавит стенанье, абаз заплатят за старанье,
сложив поклажу в саквояж, в обоз, авак, всё
подсчитает, нанизаны на стержни сферы, тех
предложений, капилляр, наполнит урну прахом
слов, а делом, на суждений дым, ответим, вот и
весь калым.