И резко взмываю ввысь

Удар.
Все затопило светом,
На ухо что-то шепчет дождь.
Удар.
Окно открыто сильным ветром,
Мелькнуло что-то в потолок...
Удар...

За каплей капля
Тонкой лентой ползут к ногам
Быстрей, сильней.
И вот уже лица касаясь,
Напоминают шум морей.
Удар.

Нежнейший шелк становится медузой,
Скользит в пучине тихих вод,
И четки, будто бы жемчуги,
Мелькают мимо взора...
Движенья медленны и нежны.
Гармония меж телом и душой.
Ресницы пропускают свет небрежный,
Танцует словно он живой...

Порою снится, что попало,
И сон не вспомнишь утром свой.
Проснешься, миг, и все пропало,
Как будто скошено косой.

Но этот сон, как из металла,
Что верной выкован рукой.
Однажды, сбросив одеяло,
Я встал с постели сам не свой...

Меня машина лихо мчала.
Москва ночная предо мной,
Как дева юная блистала
В огнях рекламы световой

От Белорусского вокзала
К Кремлю я ехал по прямой:
Увиденное поражало
Cвоею дивной красотой.

И, вдруг, машина резко встала,
Как вкопанная, на Тверской...

От вечера до вечера по одному мгновенья
Пересчитал я снова, как вчера,
Звоню... Не хочешь говорить, без настроенья,
Неласкова, резка и холодна.

И невдомек тебе, что в паранойю,
Вдруг превратилось все вокруг меня,
Волкам им проще, волки, когда трудно воют,
А я молчу, дыханье затая.

По заснеженному полю
Вьюга разгулялась вволю.

Путник одинокий -
средь стихии злой.
Снег лежит глубокий
Все покрыто мглой.

Нет уж сил пред вьюгой.
Непослушны ноги.
Ходит он по кругу,
Потеряв дорогу.

Сладкая истома
Призывает сон.
Не дойти до дома,
Засыпает он.

Снится как он в детстве
Воровал малину
У своей соседки
Бабушки Галины.

Как весело купались
На спокойной речке,
И, как сладко спалось
На полатях печки.

Как в войну за спину,
Спрятав телеграмму,
Обнимая сына...

Бывает иногда, вдруг понимаешь,
Что обманулся ты, уйдя в мечту,
Глаза от боли, резко закрываешь,
Вдруг осознав, любил, увы, не ту,

Растерянность в душе, все понимаешь,
Вдруг ощутив обмана, всю цену,
И как насмешку, ты воспринимаешь,
Когда хотят вернуть твою мечту,

Ты понимаешь, пропасть между вами,
И нет тех слов, и нет уж той любви,
А чувства, те, что были между вами,
Вы сохранить, к несчастью не смогли.

Мы были немного пьяны
Мы были немного наивны
Мы были слегка веселы
К друг другу мы были невинны
Беседа меж нами в курилке
Вокруг полумрак, тишина
Беседа меж нами в курилке
И вдруг пробежала Она...
Та легкая дрожь во всем теле
Коснулась тебя и меня
И вот уже руки сплелися
И ты обнимаешь меня
Отбросив каноны, запреты
И резкое слово "нельзя"
Забыв про присутствие света
Ты нежно целуешь меня.

Опавшая листва щекочет ноздри
Ушедшим ароматом лета.
Ковёр пожухший на прощальном одре.
Дубрава донага раздета

Безжалостным студёным резким ветром.
Печальней скрипки ветви стонут.
Сковал их иней белым тонким фетром...
Твои глаза темней, чем омут.

Там не прочесть ни радости, ни боли.
Что в них ищу, нашла что? Горе?...
Дубраву, ждущую счастливой доли,
Накроет снег, как саван, вскоре.

Кровь Демона струилась по брусчатке
Пронзала дрожь его слабое тело
Прыгнуть с моста… к нему она хотела…
Но резко обернулась в ужасающей догадке
И, подбежав, упала на колени перед ним…
Он вздрогнул… вечность не был он любим…
С последних сил он обнял ее стан
Почувствовал биенье ее сердца… вспомнил свой обман…
Она его прижала к своей груди:
“Господь, не забирай его! Молю! Не дай уйти!..”
Он кашлял, изо рта струилась кровь…
Она швырнула прочь его кинжал и вновь
Стала ласкать его черные...

Осень резко закрыла мольберт,
Многоцветье стирая рукой.
Ива ветви сплетает в мольбе,
Наклонясь над притихшей рекой.

Сбросив под ноги платье-красу,
Беззащитна стоит в наготе.
Лист последний держа на весу,
Захлебнулась в своей немоте.

Гаснет грома ноябрьский раскат,
Индевеет к рассвету трава,
В сером мареве умер закат...
Холод властно вступает в права.

Зачем жила, чего ждала от жизни,
я по себе не раз отпела тризны,
надежды рассыпались мелким прахом,
закончить все хотелось - резко, махом,
чернее ворона деревьев кроны,
в них вязли звезд далеких перезвоны,
остывшая душой тепла молила,
в уставшем сердце оживала сила,
любовь врывалась в жизнь неукротимо,
манила словно песня пилигрима,
плескалось небо на ладонях мира,
пьянило, как курящаяся мирра,
с торжественностью триумфальных арок,
звенело счастье... удержу подарок.