И на троих мы откроем бутылку

В старом городе губернском,
У подножия горы,
Жили в доме деревенском
Две красавицы-сестры.

Станом стройны, ликом нежны,
Нравом кротки и чисты,
И добры, и безмятежны -
Воплощенье красоты.

Звали старшую Наташей,
Ей от роду двадцать лет.
И Наташи нашей краше
В целом свете просто нет.

И вторую вам девицу
Уж представить я готов:
Звать Еленой молодицу
Восемнадцати годов.

Чем девицы эти жили.
Я включаю в свой рассказ:
Зарабатывая, шили
Сестры платья на заказ.

Как-то...

Однажды
звонким ранним утром,
В раскраске яркой и джинсе
Девчёнка в красненьком берете,
Пошла к бабульке по росе.

В кошёлке кожанной от Гучи
Бутылка водки и косяк
Баллончик газовый вонючий,
Короче девичий бардак.


Чуть, похмелившись получила
С емейлом бабушки письмо
Мол,пирожков давно не ела
И ждёт её давным давно

Ругнувшись матом спозаранку
Засунув в сумку пирожки,
Надела юбку наизнанку-
Забыла лишь надеть носки

В кремле разделавшись сделами...

Однажды
звонким ранним утром,
В раскраске яркой и джинсе
Девчёнка в красненьком берете,
Пошла к бабульке по росе.

В кошёлке кожанной от Гучи
Бутылка водки и косяк
Баллончик газовый вонючий,
Короче девичий бардак.


Чуть, похмелившись получила
С емейлом бабушки письмо
Мол,пирожков давно не ела
И ждёт её давным давно

Ругнувшись матом спозаранку
Засунув в сумку пирожки,
Надела юбку наизнанку-
Забыла лишь надеть носки

В кремле разделавшись сделами...

Вышел, вот, из подъезда, сигаретку зажёг, курю,
Не смотрю по сторонам, в себя ушёл. Чеканя шаг,
Бодро направляюсь к ларьку, где враг рода человеческого,
По имени алкоголь, свободно продаётся.
Душа смеётся, радуется, в присядку пляшет.
Рукой машет какой-то му**к. Сигаретку стрельнуть хочет.
На, братишка. Никотина на всех хватит. Небо дождём мочит.
Дико хохочет продавщица, милым смехом коровы.
На стене красуется яркий плакат Мадонны,
С надписью “Свободу Pussy Riot” на пояснице...

Тушь и тени… Помада…
Пудры тоненький слой…
Хватит. Что ещё надо
Для Богини такой?

С сапфирами надела серьги,
Платью подобранные в тон,
И на часы взглянула мельком:
Уже пора бы… Где же Он?

Квартира чистотой сверкала;
Напитки на столе, еда…
А за окном уже смеркалось
И первая взошла звезда.

...Как Оленька была прекрасна! –
На Ней сапфиры, серебро;
Платье из тонкого атласа
Второю кожей облекло.

Плеч бархатистость, нежность шеи…
И можно с точностью сказать:
В тот вечер...

Нет слова прозрачней чем сифилис,
Изящнее розы цветка.
Обсыпанный синью стучится Улисс
В стеклянные ночи бока.

Седой и суровый мужчина,
Чужих покоритель столиц,
Он многие пробовал вина,
А также цариц и девиц.

Забыта сожженная Троя.
Под пологом вечных небес
Гребет он. С ним спутников трое.
Четвертый - третичный люэс.

И думает не уставая
(слезинка сверкнула в глазу):
"Жена, Пенелопа родная!
Я розу тебе привезу!"

Безмолвны лиловые звезды.
Лишь ветер чуть слышно поет...

О Сітро, владчице, силу свою
Зішли й купцеві, й лихварю,
У ніжки твої низенько поклоняться
І вівтарю твоєму блаженно помоляться.
Прибічники твої най величать тебе,
Бо кожному даєш прекрасне ти лице.
Вони ж у віддяку мереживом сірим
Плетуть собі долю без горя і біди.
Чого ж тобі треба від мене, богине,
Най краще відчую гіркого полину.
Не знаю й не хочу я знати тебе,
Знання це смертельне, бо душу уб'є,
Най краще відчую гіркого полину.
До шляху пізнання твоєї науки
Ні разу не...

На болоте слизняки, на болоте пьявки,
Я скучаю, от тоски убежать хочу.
Эти мокрые места мне милей полянки,
Тут меня найдёт царевич, я ему кричу:

Я царевна-лягушка, я зелёная подружка,
На стреле трое суток беспрерывно сижу,
Я царевна-лягушка, я зелёная подружка,
И с опаской на уток из кувшинки гляжу.

Не заплачу, привыкла к прохладе,
Не боюсь показаться до жути сырой,
Сочиню себе песню в минорном ладе,
Буду петь её громко тоскливой порой.

Я царевна-лягушка, я зелёная подружка...

Три ангела спустились вниз,
Для них он бес, а бес – никто
Все трое посилились на карниз,
Зажали, суки, место для него.

Три ангела летают среди туч,
А бес лишь прячет томный взгляд.
Все трое затемняют луч
А бес забыл про возвращение назад.

Допивался - трое пили: по усам
У троих текло, и дальше, куда надо;
Поналижемся, и спорим до упада -
Светлый ангел, тёмный ангел, и я сам.

. . . . . . . . . . . . . . . . . .

Объективно - я один, конечно, пил,
А они насчёт меня вели беседы:
Гладко, умно говорили, как с газеты,
Ну и я встревал - и матом, и грубил.

А потом такое светлый мне сказал -
Что у нас с не светлым челюсти отпали.
Слово умное да в лоб - не трали-вали -
Повлияло: десять лет, как завязал!