И мир мне

«Ищи хоть рай, хоть ад, – тебе дорога
От вечности одна лишь суждена.
И не ропщи на равнодушье Бога, –
Ты перед Ним лишь жалкая струна,

Которых без тебя кругом навалом, –
В кого ни ткни, не хуже запоёт!
Не будь, певец, бахвалом и нахалом:
Твой Божий гимн с тобою и умрёт!»

Откуда знать вам, злобные Иуды,
Какие чудеса готовит Бог,
Каких брильянтов сказочные груды
Украсят тот блистающий чертог,

Где упокоит душу песнопевца
Дарующий таланты Бог Отец?
За чистый глас, что бьёт...

О, женщины – сосуд греха!
Наполню я бокал до края.
Мне не откроют двери рая,
Коль выпью сладкого вина.

Напиток сей пьянит меня.
Теряя голову хмельную,
Всё пью и пью напропалую,
Сгорая в пламени огня…

Я осушил сосуд до дна.
Несу свой крест и спотыкаюсь,
Но никогда я не раскаюсь,
Что выпил сладкого вина.

Мир во мне придумало сознание,
Ум во мне, поверил этой лжи.
Нереально всё, нет Мироздания,
Тленных тел нет и нет в них души.

Ничего нет, мир лишь тень фантома,
Время жизни — фикция умов.
Паутина мысли невесома,
Веса нет, у мира мудрых слов.

Живота, иль духа живём ради,
Всё одно и смерть тому итог.
Всё одно, ложь есть во всякой правде,
Всё одно и верных нет дорог.

Потому что, видное для глаза,
Только форма мира и вещей.
Изменить, их облик может разом,
Мысли свет, смещая мрак...

Мне грехов, не будет отпущения,
Оправдать не сможет Высший Суд.
И не дав, душе моей прощения,
Её смертью, Небеса сотрут.

И не вздрогнет мир когда не станет,
Меня в нём и замолчит мой стих.
И моей души, погаснет пламень,
Не согрев ни близких, ни чужих.

Всех забудут, я не исключение,
Не грустит, душа во мне о том.
И в уме нет страха и смятения,
Так должно быть и мы все умрём.

Знать б ещё — зачем Ему всё нужно:
Мир во мне и мир в котором я?
Чем ему стихи и мысли служат,
Что...

Мир огромен и мал,
Тесен мне и велик.
Бог для жизни в нём дал,
Мне меж двух веков стык.

И во мне эпох двух,
Спорят между собой,
Мораль, мерность и дух,
Отобрав мой покой.

То, что дорого мне,
Было в прошлом моём.
То сейчас не в цене,
И мир зло видит в том.

Но отдав жизнь борьбе,
С ими созданным злом.
Хотят люди к себе,
Ласки света с степлом.

Я себя потерял,
Этот мир многолик.
Он огромен, но мал,
Тесен мне и велик...
Марковцев Ю.

Мир прости мне душевную слабость,
Видит Бог, я хотел быть сильней.
Но сломала все планы случайность,
И своих, не прошёл я путей.

Я не сломлен, мне всё надоело,
Перестал видеть смысл я в борьбе.
До добра и до зла нет мне дела,
Всё-равно мне, что будет в судьбе.

Всё проходит, в днях юных свет ярче,
И быстрей, мыслей вывод и ход.
Но и их, в себе прошлое спрячет,
Но и их, в мире время пройдёт.

Беспощадное время разрушит,
Всё в себе, навсегда в Лету смыв.
И от тел, уставая в них...

Мне жаль вас, в придуманном вами, живущих,
Кричащих словами, о правде поющих.
Спасающих, вас оттолкнувшие, души,
Стремящихся мир сделать краше и лучше.
А мир вокруг вас, не желает всё это,
В нём каждый своё ищет — правду и место.

А мир вокруг вас — иль без вас, или с вами,
Своими, заботами жив и делами.
Живых он, окутал законов цепями,
И ложь — что вы что-то решаете сами.
Чему не дано быть, того не случится,
И в горе, и в радости Божья десница.

Чему не дано быть — живым не...

Мне не дышиться и не пишется,
Не смеётся мне, не поётся.
Мир качается, пол колышется,
И багровое, в крови солнце.

Лебедь гордая, птица белая,
Унесла с собой, песню на юга.
Без неё теперь, что б не делал я,
Сам себе во вред, хуже зла врага.

Ах дороженька, змеёй-лентою,
Ты свиваешься, ах пошто?
Мерял зря других, своей меркою,
И не понял враз, кто есть кто.

На душе печаль, плачет-колется,
Прогоню её, с ней не по пути.
Ты возьми её, в песню горлица,
Я себе взамен, смех смогу...

Мне было три вести, одна была с юга,
В тех алых губах, целовавших мои...
Слова обжигали смертные губы
И вечность писалась с белой строки.
И стены дышали узором признаний,
И мой проводник был печальней меня,
На несколько вечностей Истин Грааля...
На пару мгновений евангелия дня.
И мне говорилось, дышалось, молчалось
Сквозь кожу еще не болевшую тьмой...
И ты мне шептала чуть слышно осану:
Не убоись вернуться домой.

Мне было три вести, вторая с востока...
Старик разговаривал с тенью...

Мне остаётся лишь молиться,
Не сдавшись, верить — даст Он сил.
Ведь мира я Его частица,
И Он, мне жить в нём разрешил.

Мне остаётся лишь молиться,
Я, в обстоятельств жерновах.
Судьбы тяжёлая десница,
Всё смяла, в мыслях и в делах.

Мне остаётся лишь молиться,
Не милость, свет душе просить.
Чтобы не стала боли спица,
Мне стержнем, на котором жить.

Мне остаётся лишь молиться,
Чтобы Он путь найти помог.
В мир, где у судеб добрей лица,
И нет, в тупик беды, дорог.

Мне остаётся...