И как солдаты

На свете место есть такое,
Что часто сниться мне во сне:
Там вспоминается былое,
Оно прекрасно как во сне,
И летом, осенью, весною
Оно всегда в душе со мною!
Я не забуду никогда
Те камни, словно города,
Ручьи играют как ребят
Деревья, старые солдаты,
Тепло и нежно обнялись
А корни их переплелись
Как змеи в той сырой прохладе
А в самой пропасти струится, студеная,
Река, и мох пленил зелено синий ее крутые берега.
В глуши его непроходимой
Пугливый дикий зверь живет
Вот здесь...

Не обижайте стариков. Не надо!
Они свою большую жизнь прошли,
У них теперь одна лишь есть отрада,
Которую вы им бы дать могли!
Обрадует их добрая улыбка
И несколько простых,но теплых слов.
Их жизнь уже и так недолга и зыбка,
И вся из боли и тревожных снов.
Они живут в своих воспоминаниях
В их стариковских неспокойных снах,
Им видится война и время созиданья,
И маленькие дети на руках...
Пусть в чем-нибудь они и виноваты,
Вы не ищите злых,колючих слов.
Они-вчерашние солдатки и...

Я мыслю- значит я существую!
Но мысль витиевата, как сталька.
Запутана в бороду воспоминаний.
Ее рассекаю, как Александр Гордеев узел,
Рублю на куски, как солдаты Писарро
Рубили джунгли, чтобы пройти в Куско.
Всем смертям вопреки, наперекор тамагавкам
И отравленным стрелам с кураре.
Бросаю в бой свой последний резерв:
Гвардию, как Наполеон под Ватерлоо!
Терплю поражение за поражением,
Как англичане во Второй Мировой,
НО ВЫИГРЫВАЮ РЕШАЮЩЕЕ
Сражение под Эль- Аламейном
И ВЫХОЖУ...

Шлагбаум, столбик полосатый,
А за нейтральной полосой,
Другой страны стоят солдаты,
Там жизнь и быт людей другой.

Обычаи другие, нравы,
И песни не по нашему поют,
И герб там, не орёл двуглавый,
Там под другим гербом живут.

Язык другой, нам не привычный,
Уклад всей жизни там иной,
Общественной, а также личной,
Я буду там всегда чужой.

Я не жалею — так сложилось,
Сжёг за спиной давно мосты.
Всё будет как оно случилось,
Лишь жаль несбывшейся мечты.

Её не смог я за границу...

Пути наши злы и лукавы,
Судьба разночтений полна:
Одним – лишь пиры да забавы,
Другим – нищета и война.

Средь судеб безчисленных множеств
Фатальней не сыщешь стези:
Фортуна возносит ничтожеств
И топит достойных в грязи.

И так народилась от века
Мирской философии суть:
Судьба не щадит человека,
Избравшего праведный путь.

Но нам ли внимать этой речи,
Склоняться пред мненьем молвы?
Глава Иоанна Предтечи
Не выше ли царской главы?

Покуда есть силы держаться
С терпением сжатых...

Скорбит моя Отчизна,
Что, труд не кончив свой
Бессмертный летописный,
Помре А.К. Толстой.

2
Но весь наш умный житель
Усвоил наперёд:
Хоть и помрёт Учитель,
А дело всё живёт.

3
И, вдохновившись этим
Да убедившись в том,
Решил я: должен в свете
Предстать и новый том.

4
Предшественник блестящий,
Смутившися в лице,
Свой труд непреходящий
Притушевал в конце.

5
Должно, хлебнув несладко,
Судил он, сатана:
Порядок-то порядком,
А голова одна.

6
Хотя не мне подобным...

Земля одела белые наряды,
Воронки чистым снегом занесло,
Где бой прошел и где легли снаряды
Теперь бело, кругом белым-бело.


Чернеют кое-где печные трубы,
Да с криками кружится воронье.
Засыпал снег деревню, только трупы
Былых людей, что пали за нее,

Еще видны. Под первым этим снегом
Лежат они, молчанием полны,
Незрячими глазами смотрят в небо,
Как будто тишиной удивлены.

Еще недавно жившие солдаты,
Которым жизнь была так дорога,
Как будто спят под снежным масхалатом,
Спят...

Провожала мама
Сына на войну.
На дорогу хлеба
Испекла ему.
Завещала сыну
Родину беречь
И на поле-брани
Чтоб фашистов сечь.
Сын ответил матери
«Буду, как могу
Защищать я родину,
Пока не умру.
И краюху хлеба
Через всю войну,
Если не погибну,
То я пронесу.»
Он ушел. Мать долго
Ему смотрела вслед:
Верила, что сын её
Не погибнет. Нет.
Минуло три года:
О победе близкой
Весь народ уж знал.
И в тылу измученная
Сына мать ждала:
На полях работала
Медсестрой была.
И всегда от...

Как часто нас сопровождают
слова в тиши благополучья:
"нормально", "вроде", "потихоньку"...
Не знаете сказать как лучше?

А можно, нужно по-другому,
ведь слово - это как проэктор
пространство чертит временное,
смысл освещает как прожектор.

И что ты скажешь ненароком
как вроде бы или серьёзно,
то над тобой повиснет роком,
расскажет больно, слёзно, грозно.

Но может слово быть лекарством.
Свободу дать и очищенье,
и к небесам поднять талантом,
родить шедевр стихосложеньем...

России – нет. Жидами храмы
в семнадцатом осквернены.
Я знаю, русские – упрямы,
но здесь упрямства не важны.

История идёт по кругу,
да, своего ты убивал,
и жид тебе казался другом,
и гимн - интернационал.

Твой бог – Ульянов-Ленин вечно
на Красной площади лежит.
История, дама, бессердечно
веками дряблыми дрожит.

Подкрашена. Цветны румяна.
Прямая старческая спесь.
У развалившегося храма
твержу себе – Россия есть.

Татарин проезжает мимо,
ведёт на сдачу он бычка,
на ферме...