И гордо один я не в ногу

Один король под старость королевство
своё задумал разделить меж дочерьми.
Двум старшим ВСЁ отдал (за раболепство),
а младшей-умнице наследство обломил.

Пожил король у старшей месяц только,
а горюшко своё как следует хлебнул.
И это не понравилось настолько,
что от её «щедрот» он к средней упорхнул.

Но там король не долго задержался –
циничнее и злее оказалась дочь.
И чтобы он не слишком обижался,
обобрала его и выставила прочь.

Забыв обиды, младшенькая доча
спешит...

Один из дней смятенного апреля
На редкость тёплым выдался и ярким.
Весёлым птицам вторили капели,
В прозрачных водах утопали парки.

Струилось небо жаркой благодатью,
Роняло в снег оранжевые ленты.
С цветами мать-и-мачехи на платье,
Земля была готова к комплиментам.

Взирал скворец, устав от серенады,
Из своего овального оконца;
И красный волк в вольере зоосада,
Блаженно щурясь, радовался солнцу.

Один помещик у другого
отжал именье по суду –
там документа кой-какого
не оказалось на беду.

Дубровский – сын того терпилы,
решил соседу отомстить.
Набрался наглости и силы –
и как давай вокруг шерстить!

Он в дом врага хитрО внедрился,
чтобы соседа перемочь,
да на свою беду влюбился
в Марию - вражескую дочь.

«Спокуха, Маша, я Дубровский!», –
до мести так и не дошло,
простил соседа по-лоховски –
опять вражине повезло.

«Спаси меня, разбойник милый!
Меня за князя...

один - Верит и идет...
другой надеется и ждет...

и оба вроде хороши,
но кто идет и Верит
сам не заметит, как станет
источником Любви

«Один арбуз -- по три рубля,
А, три -- продам за десять!»
Такую вывеску не зря
Смог продавец повесить.

Через минуту покупать
Арбуз, пожалуй, стоит.
Ведь покупателю понять,
Что рубль экономит.

С тремя арбузами домой,
Шагает покупатель.
С улыбкой говорит: «Плохой
Делец-предприниматель!»

Пред самым входом в дом, присел
Передохнуть от груза.
Промолвить, всё-таки, сумел:
«Зачем мне три арбуза?!»

Ответь себе, читатель, сам --
А как тебе -- наш коммерсант?

Один. Не отвечая на стук,
я бреду в Никуда…
Через красную наволочь мук
просыпаюсь - беда…

Я ослеп. Я оглох.
Чёрно-белый мир мне постыл.
Жить и любить я не смог…
Ноев Ковчег уплыл…

Обессилев, я падаю в Ад…
В красно-рыжий осколок Луны…
Смерть всегда говорит невпопад…
Чёрно-злые пространные сны…

Один христианин младой
Салата листья мыл.
Спросил постарше брат:«Со мной
Ты утром в храме был.
(Не помешало б чаще быть)
Там проповедь была.
А смог бы мысли повторить,
Что проповедь несла?»


«Прости, мой брат, но я забыл!
Бывает всяко с нами!»
Младого старший пристыдил
«О чём ты думал в храме?»

«И пусть всего не помню я,
Но проповедь со мною.
Сейчас во власти бытия,
Салата листья мою.

Однако, капли от воды,
На листьях не остались,
А листья, согласишься ты,
Всё чистыми...

Один лишь взгляд, одно мгновенье счастья.
Казалось, руки протяни – и вот оно, в ладонях!
Взгляд отведён. Под диадемою всевластья
Играют локоны с холодным звёздным звоном.

. . . . . Каких молитв и песнопений
. . . . . Ни возносил я во хвалу
. . . . . В слепой надежде, в исступленье
. . . . . Поверив в силу волхвову!
. . . . . Вот здесь, в груди, недавно билось
. . . . . Мычащее и тёплое, –
. . . . . Всё на заклание: лишь бы сбылось!
. . . . . К утру уже затоптано.

Пылит кострище...

Один мужик копил свои обиды.
Нет, не специально, просто так копил.
Он собирал обидовы флюиды,
Потом, как драгоценность, их хранил.

Они копились в теле незаметно,
Другое вытесняя на раз-два.
Хоть с виду они вовсе неприметны,
Обычные, простейшие слова.

Но позже тело так заполонили,
Как будто камень в теле у него.
Камнями тело просто заложили
И больше не осталось ничего.

И тянут вниз, да грузом непомерным
Обиды, что скопились в нас давно.
Наверное, это немного скверно,
Ведь...

Один лишь житель коренной…
Не бросил хутор свой родной!
Когда вот здесь он распадался…
Житель на чужбину из него подался.
Лишь дядя Ваня в нём остался…
Возрождения хутора дождался!
Сорок лет с супругой проживал…
Уклад казачий предков продолжал.
Когда дядя Ваня в годах уж стал…
О возрождении думать перестал!
Краснояровский возрождаться стал…
Дядя Ваня такого и не ожидал,
Что хутор вновь здесь возродится…
Добротным жильём здесь укрепится.
Окрепнет… как в старину, заживёт!
Придонский...