И дар и проклятье

Образ мой сотней лапок незримых
По твоей пробежит по спине..
Да, я тут. Нет, я неуловима,
Лунный свет я, дрожащий в окне...

Всюду я, хоть нигде меня нету...
Я на плечи ложусь, словно шаль;
Растворяясь в дыхании лета,
Наполняю незримую даль...

Я снежинка, что тает в ладони,
Я упавшая с неба звезда...
Я везде. Прячусь в каждом бутоне,
В каждой крохотной капле дождя..

Шорох листьев - мой шёпот горячий,
Синь небес - это глаз моих цвет,
Я - Проклятье, и я же - Удача...
Я везде...

Больным глазам не нужен свет,
А сердцу моему не нужно счастья...
Зачем мне проклятый рассвет??
Когда так хочется ненастья......

На отстой променяли застой
и тебе, триумфатор отстоя,
салютуют кошелкой пустой
те кто все отстоял и отстроил.

Я все видел и я не забыл
как ты сделал из граждан баранов...
Но теперь не отмолют попы,
но теперь не прикроет охрана.

Растворятся ворья имена
Но тебя то всегда помнить будут:
Для России на все времена
Ты обгонишь в проклятьях Иуду.

Где громоздятся берега провисших скал,
И Посейдон взбивает пенный омут,
Прибоем, Одиссея дух витал,
И тень Ясона разносили воды.

Где ветра свист, как Прометея стон,
Где царь Аид разит проклятьем тлена,
Гнездо ночлега Чайка-Робинзон
Нашла под сенью сумрака Селены.

Где в молотах Гефеста кузня звезд,
И Дионис вдыхает бодрым хмелем,
Ютилась Чайка-Робинзон, Борея хвост,
За крыльями воздушными лелея.

я надежно защищен
непроницаемой стеною времени
пуленепробиваемой оболочкой
безымянности
тающие следы
в некрологе существования
бессильно бьется мотыльком
в стекло звездного фонаря
гиперпроходами
взгляд из истока
далеко
спрятан

|…|

и меня уносит
тишайший ураган
в сказочное черное зазеркалье
надежно защищенное
стеною обманного пространства
непроходимого ледника
и пропастью проклятия
на вечное
одиночество

|…|

я надежно защищен
сам от себя
комплексами недоступности...

Когда в апреле чёрный склон,
Вновь красным выкрашен закатом,
Тогда и колокольный звон
По сердцу, вдруг, пройдёт набатом.
И тело окунётся в стынь,
Как в том году, тем днём проклятым,
И на губах пыль да полынь,
Всё та же горечь, как когда-то…

Тогда весенним ясным днём
Ничто не предвещало горя,
Светило солнце и кругом –
Всё в свежей зелени уборе.
Но что-то было в той весне,
В её уж слишком ясном взоре,
И в той прозрачности небес,
И в том неведанном напоре...

По кромке сумрака депрессии,
как по канату, я иду.
Где взять мне шест для равновесия
и путеводную звезду?

Кто мне укажет направление:
в какую сторону идти?
Кто сможет в случае падения
меня из пропасти спасти?

Душа изнылась и измаялась,
устала в страхе трепетать,
вконец, сердечная, отчаялась
и вот решила возроптать:

«Доколе мне нести проклятие
стыда и боли за людей?!
За вас готова на распятие,
да только нет у вас гвоздей».

Холодные обьятия
Поздней весны.
Вслед позабытые проклятия,
Проникают в светлые сны.
Руками сжимать,
Без того помятое одеяло,
От кошмара бежать,
Надеясь,что осталось уже мало.
Укрываться с головой,
Чтобы теней на стене не видеть.
Бороться с самой собой.
Научиться жить как все:Любить,ненавидеть….

Нас - пожирающих за оргией оргию,
Имеющих «бабки» и тёплый клозет,
Тупо представят к Святому Георгию
И с очерёдностью грянет банкет…
Ход стопорить сей глупой комедии,
Где ясен конец, в нём пощады не жди,
Главные роли в тупой интермедии
Розданы каждому - участники мы…
Откинувши ноги в мягкой постели,
Чувствуем пульсы великой страны,
Рождённому - вправе слыть в колыбели,
Но к смертному одру придти без вины…
Люди грядущие выживут в исповеди,
Кровью - средь белых и чёрных строк,
Зальют...

Сиреневым кустом в былые времена
Ломалось пышно пращурное древо.
Гремели славные, не очень, имена.
Династии крепили предков кредо.
Корнями рода пользуясь умело,
Зигзагами достигли тех небес,
Куда корона царственная смела
Излить свою божественную лесть.

Менялись времена, мельчали судьбы.
Серебряный кончался древа век.
Безвестные пришли на смену люди.
Зачах генеалогический расцвет.
Истёк период праздничных утех,
Один родился продолжатель рода.
Имел сомнительный у дам...