Хвостом

Вчерашний вечер – пыль с полей тетради;
рассвет – обман;
и я – остывший пот
чернильной кожи от захода до восхода;
такое время года – нелюбовь;
такая подлость сердца – межсезонье,
где смотришь в рот распахнутым аллеям,
и видишь сам себя на фоне
грязных луж.
Вся философия – вожжа под хвост,
не более:
и тлеет день, как сучья старых груш.

Закончив трапезу едва,
Спешил к друзьям на ужин
Писатель, острый на слова,
Любил чрезмерно кушать.

Свой вес ему ходить мешал,
С трудом передвигался.
Подчас и тяжело дышал.
Порою задыхался…

Чревоугодие — порок!
Об этом сам он знал.
Когда же, вспомнить так не смог,
Таким бедняга стал.

А, коль талантливый пиит,
Тут — зависть «на хвосте».
Завистник каждый норовит
Напомнить о беде.

Вот как-то в обществе одном,
(Там хор цыганский пел),
Сидел герой наш за...

Острого клинка крик (в ночи): «Ты что старик, к-
ак чёрный кот в тёмной комнате, крадёшься, те-
бя всё равно не поймать, вьёшься».
- Шредингера мать, поскользнулся, упал, опять.
а что,ты, там, сам, шарил, терял?
- Успокойся, тебя никто не искал, успокойся и с-
трелять сегодня в тебя не будут, твой ящик, ост-
анется цел, да, ты опять не у дел, «ямщик, не го-
ни лошадей», не спеши мальчик – (про себя) -
будем целиться лучше, зайчик, тонущего не с-
пасти, не умея грести, - пли.
Пуля...

Мир мой пламенем объят,

Течет по венам сладкий яд,

Бежит по жилам всей моей вселенной,

А я бегу из сладостного плена.

Я не могу любить не умирая,

Не сгорая от огня твоей любви.

Мгновения забвения

Мне дарит сон о новой жизни

Без тебя. Любя, теряю я себя.

Дурман, туман твоя любовь,

Должна я попытаться вновь

Собраться с силами и разорвать

Объятий прочный и порочный круг.

От манящих меня рук

Уйти в холодно трезвую печаль,

Чтоб без тебя все заново начать...

Вы знаете, в Самаре с нами
Живёт долгопятик один.
Не в городе русском Самаре,
А острове Филиппин.

И прыгает будто лягушка,
И голову вертит, как филин,
Сам маленький весь, как игрушка,
Хвост кисточкой, глазки большие.

И даже есть предположение,
Что мы - долгопят продолжение.
-
Сергей Прилуцкий, Алатырь, 2013-2017

Амурный бог зовёт меня к тебе.
Как шмель, я до нектара очень падкий,
И если вижу, что цветочек сладкий,
Дрожу всем жалом на своём хвосте.

Учёный мир ведь до сих пор не знает,
Как шмель с такими формами летает.
Им за наукой не видать любви.
Полёт от страсти теплится в крови.

Нас в воздух поднимает вдохновенье.
От сладости теряем мы терпенье.
Пока не искупаемся в пыльце,
Не будет счастья нам шмелям в конце.
-
Сергей Прилуцкий, Алатырь, 2013

Сжимают в клубок катаклизмы природы,
Защитная функция,что тут поделаешь.
Страна низких гамм приземлит в пешеходы,
Приходит черед, все невзгоды разделишь.

И дерзки старания умного старосты,
Снашая политику в хвост и в гриву.
Иди смелее,скачи игривие,
Иначе замерзнешь и склеишь ласты.

Это не притворство,это не ложь,
Каждый мечтает;-возьми и полож.
А снег не тает,холодное ложе,
А надо красиво,так как положено.

Смелые вы,живете,можете,
Что вас двигает,Боже поможет.
Грязь...

вот такая мечта
есть у Тимы кота
одержим ею он от хвоста
до усов и ушей
и с поддержки мышей
знает
мир наш спасет
доброта

Разложив на элементы, сложить не удалось, ока-
залось, много лишних деталей, а он говорил, ви-
новата валя, её чувственные образы, разрушив-
шиеся об элементы действительности, (нейроф-
изиология не поможет), (одно хорошо мысль тре-
вожит), иллюзии создавали реальность, а реаль-
ность иллюзии, так и жили в ожидании профузии,
прорыва, хотели, упорядочить пространство, ок-
азалось мнимо убранство, множество функций
рассосалось, одна змея извивалось, старалось,
укусить себя за хвост...

На чердаке заброшенного дома,
У треснувшей уже печной трубы,
Себе жилье устроила ворона,
Еще с осенней золотой поры.

Все под рукой, не дует и не мочит,
И мусорные баки за углом,
И там есть все, чего душа захочет,
Хвосты селедки, с плесенью батон

Бывает попадает даже мясо,
Такое уж воронье ремесло,
Нашла конечно далеко не сразу...
С жильем вороне просто повезло!

И вот однажды вечером холодным,
Борясь с ополоумевшей пургой,
Кляня мороз и зимнюю погоду,
Летит...