Художнику

Та женщина с зелеными глазами,
Пришедшая из сказок и иллюзий
В реальность нашу, растворится в драме
И будет откровенна, и не будет
Тебя встречать с улыбкой у порога,
И ждать в тумане где-то обреченно,
Но кто она? Мираж, побойся бога,
И вот любовник спорит увлеченно,
И тишине несыгранные роли
Твердит забывшись, словно бы молитвы,
Она была растерянной порою.
Но вряд ли оставляла поле битвы.

Да кто она? Не знаю, только ясно,
Что в сентябре, как в призрачном апреле,
Она еще крылата и...

Вставь, художник, в свои акварели
Этот радужный отблеск форели!
Медь ленка! серебро чебака!
И закатного солнца река!!!

Эй, кузнец, мускулистый и ловкий!
Как проходит ленковая ковка?...
Будет медь отливать чешуею?!
И речною искриться струею?...

...Третьим я подошел к музыканту.
Тот сыграл мне «Ноктюрн целаканта»...
И решил я - останусь поэтом,
На уху наловившим, при этом…

Знаменье начала создания нового мира:
В первичной его чистоте, незапятнанной злом,
Здесь не было фальши, и не создавались кумиры,
Но помнит каждый из нас, что случилось потом.

Мы вместе начало творения, взмах легкой кисти,
Из красок безжизненных, созданный нерукотворно, –
Над дланью художника ангела крылья зависли –
Лик женщины, символом ставший навеки церковным.

Мы вместе начало звучания вечного гимна,
Мажором ревущий, вселяющий слабым надежду,
Он всем преклоненным дарует великие...

Лето кончится — осень начнётся.
Я об этом стихом расскажу.
В небе дырка — вода с него льётся!
Я другое себе закажу.

У художника-друга я синее,
Небо с солнцем ,себе закажу.
И убрав небо с дыркой,противное.
Это небо взамен положу.

Ну а листья ,осенние — жёлтые.
Не покрашу в зелёный я цвет.
Это осени рыжее золото,
Это лета прощальный букет.

Пусть грущу я сегодня под дождиком.
Всё ж я осень люблю всей душой.
Дождь пройдёт и опять выйдет солнышко.
Принеся нам веселье с собой...

Беру роман я с книжной полки,
Культуры нашей яркий свет,
Зачитанный до самой корки,
Былиной стал прошедших лет,
Прошёл проверку в поколеньях,
Внёс память в кольца на деревьях,
Они хронометры живые,
Дубы из сказки вековые.
Вёл гений Пушкина всех нас,
Формировал сознанье наше,
И с ним мы становились старше,
Из года в год, из класса в класс,
Чтоб либералам2 рассказать,
Чью и почто3 ругаем мать4.

1.Carthago delenda est – Карфаген должен быть разрушен.
2.«Русский либерализм потерпел...

Народ бежит нынче в деревню…
Кто от долгов, кто от беды,
Чтобы попасть в СЕЛЬПО, харчевню
И за гроши купить еды.
Онегин, Ленский и Татьяна
В разных вагонах, без баяна,
Едут в Щербиновский район2,
Встречает их родня, перрон.
В беде положено рыдать,
Слезу, мать дочери смахнула,
Себя, припомнив, как тонула.
А сельская всех благодать,
Уже звала́, уже манила,
Облокотиться о перила.

1.«Венцом развития человека станут люди седьмой Расы, превратившись в богоподобных существ, творческих...

И пусть во сне, где все так зыбко вновь,
И знаки разобрать уже едва ли,
Нас обнимает праздничная ночь,
Там маски на веселом карнавале
Мелькают вновь, и звезды в вышине,
Как души нас покинувших когда-то,
Но все еще любимых при луне
Читают нам сонеты, и сонаты
Звучат в тиши, аллеи темнота
Окутает таинственным туманом.
Моя душа – пантера у моста
Готова к наслажденью и обману.

Что в этом мире главное? Любовь,
И страсть такая, что сгореть не страшно.
И вот уже экстаз, «Баллады» боль...

Вот так и лежала она перед ним обнаженной
Прекрасная Лада в гармонии света и тьмы,
И косо смотрели усталые старые жены,
На лик совершенный, тревожила снова умы

И страсти бурлили, и были прекрасные вина
В бокалах старинных испиты за прелести плен,
И вечно порочна, казалась богиня невинной,
Художник царил над бессилием тех перемен.

Да кто она, боже, так дивно и странно прекрасна,
И снова тревожа уходит от нас в этот снег,
Вот так и лежала, как вызов уродству, безгласна,
И так...

Огни сверкают сладкого Парижа.
Мелодии звучат на все лады.
Звон хрусталя… Вальяжность…Дам капризы…
Устами разливаются меды.
Здесь чопорность всегда рядится в маски
И роскошью скандальной всё пестрит.
Всё без стесненья предано огласке.
Извозчик вас ни чем не удивит.
Модистки, парикмахеры, аббаты,
Банкиры, офицерство – на виду.
И старины здесь живы постулаты.
Не предаёт толпа порок суду.
Простолюдины в праздничной одежде.
Их можно в дни гуляний лицезреть.
И выглядит здесь многое...

Мы все выплываем на лайнере юности,
А вот доплываем, увы, на барже,
И глупостью кажутся бывшие мудрости,
И хочется спрятать души неглиже.

Но к счастью бессильны и времени ножницы,
У жизни есть вечный почетный эскорт,
Певцов и поэтов, великих художников,
Сливаясь в единый звенящий аккорд!

И ты, подходя к полотну, замираешь,
И слушая стих, оживаешь любя,
Из глины провинции чудо ваяешь,
Под купол, свой храм каждый день возводя.

А можно расслабившись вниз по теченью...