Хруст

Букет из снежинок в охапке.
Узоры морозных полей.
Иду в меховой тёплой шапке
По крыльям живых лебедей.

Я слышу, хрустят как их кости
И мнётся нежнейшая кожа.
Лежат подо мной словно мостик
Они никого не тревожа.
-
Сергей Прилуцкий, Алатырь, 20.03.2013

Стихи умирают на пиках.
До хруста под-д-детые вверх…

Не нужно при этом хихикать.
Ведь это же смерть.
А не смех.


Вон там – от прицеленной злости…
От меткого камня - вот здесь…
катрены хрипят на излете
и харкают кровью с небес.


И красным следят по пороше…
И узко белеют во тьме…
На пьяный топор напоровшись.
К тебе не дойдя. И ко мне.


Такая их воля и доля -
в пожарах гнездо своё вить…

Сначала ослепнуть от боли.
А после прозреть –
от любви.


Вдали от литавр и...

Лед хрустит. Морозно.
Белый снег кругом.
Стройная береза
Крыта серебром.
Явит блеск хрустальный
Иней в ветках крон.
Пруд застыл печальный.
Льдом закован он.
Бор бело-зеленой
Шубой наряжён.
Жмутся в кучку клены
Под сосулек звон.
Солнце в ореоле
Свой проходит путь.
Все в сугробах поле
Грустное чуть-чуть.
Из трубы слетает
Кучерявый дым.
Он отогревает
О весне мечты.

Люблю бурю снежную, жгучую,
Когда ветер резвится как бешенный,
Наметает сугробы кучами,
И по кровлям накидки вешает.

В диком танце снежинки вертятся,
Ветер песню стонет печальную,
И земля вся от белого светится,
Одеваясь в наряд венчальный.

А потом вся застынет снежная,
Посвежевшая, девственно-чистая,
И забудет про ветер, грешная,
Что терзал ее так неистово.

Заискрится на солнце, звенящая,
По дорогам хрустя копытами,
И поля разомлеют спящие,
Колокольным эхом залитые.

«Живи среди увечных, аутсайдеров, лохов и
прочих маргиналов, они всех ближе, будь за
ними, воином последним и мыслей не имей,
и воли и цепи намотай, вериги, на себя, неси,
и не убей, щеку ты подставляй, повторно, вот
собственно и всё», проворно, жил он, и влачил
своё существованье, и пел от счастья, и хо-
тел летать, аркана не было, а небо сине и ды-
шится легко и керосина ни запаха, ни вкуса,
всё о кей, и кости не хрустят, по трупам не хо-
дил, уклоны все удары отражали, и...

Идущий сзади мне дышит в спину,
Затылок мой он сверлит взором.
Я с каждым шагом сердцем стыну -
Палач балуется затвором.

И я шагал бы бесконечно,
Но тот, что сзади в нетерпеньи,
Он хоть и мастер дел заплечных,
Но дома борщ, жена, пельмени.

Мой жалкий вид ему привычен.
Он сотни ставил так у стенки.
От тех ничем я не отличен.
И подгибаются коленки.

Но я, сцепив до хруста зубы,
И тело вытянув струною,
У стенки стану...
Шепчут губы:
- Мечты и дел своих я стою!

С болью и хрустом
Свой хвост отброшу.
Я - храбрая ящерка ,
Прочь печаль !
И выращу Новое Светлое Прошлое ,
Которое бросить мне будет жаль !

Дня нет, прошёл, ночная темнота, ни всполоха
ни звука, умиленья, собака воет, пустота, стрено-
жила и хороводит, хрустят суставы, боль везде,
до бездны несколько шагов, оковы, ключ потерян
колокол, набат, уходит в небо, за табором, спешит
трезвонит, наверно душу ищет и злословит ветер
теребит, воспоминаньями, томит

Всё так. Мое сердце грустит.
Оно верит в горечь. Как знахарь.

За то на душе не хрустит
щебенкою мелкою
сахар.


Зато у меня на столе
не пляшет сейчас недоумок.

И мир не облеван в торец
под сальное чмоканье рюмок.


СВЯТОЙ ОДИНОЧЕСТВА ВКУС...
Без флагов.
Без связей ненужных…

И я – в птичий клин
не впишусь.
И я не полезу – в гадюшник.


Всё так. Только б знак уловить.
И молча обнять: всю планету…

Ведь всё сокровенно – в любви.
На ней ручек громкости нету...

Как спящий могильный камень
Я замер в пространстве немом,
Листвой соскользнув с ночной раны,
Прорезавшись ртутной луной

В дороги иссохшее русло,
В прощальную тьму за калиткой;
И хрустом ветвей, словно грустью,
Наполнился шёпот молитвы.

Бездонная вьюга пустыни,
Узорчатый скрежет теней,
Ограды болотная тина,
И чёрные реки за ней.

Печаль – ты всегда вдохновенна;
Разлука – ты вечная степь;
И жизнь – только сердцебиенье,
И жизнь даёт шанс умереть…