Хрупкий

Уже столь многое в пространстве изменилось…
К нам движется хорошее… и очень светлое сознание,
и воздух пахнет новизной и тонкими цветами, снегами талыми.
Вселенской хрупкой тайною манит.
И сумерки прозрачны небесной глубиной.
И нет границ между мирами,
но властвует над всем магнит.
Ты слушай сердце, там, в белой тишине
рождается неповторимое звучание
и трепет легких быстрокрылых мыслей,
самостоятельность выстраданных, огненных дум.
И в близящейся Красоте не сомневайся,
не сон то, но...

Какая тишь, какая белизна!
Такое в снах увидеть могут дети.
Еще не приближается весна
И белое безмолвье на планете.
И боль в груди от этой чистоты,
А ветки сосен тяжелы от снега…
…И рушатся воздушные мосты
И жизни всей,
И хрупкого побега.
2001г.

Полагаюсь на честь и на совесть.
Хрупко всё – сознаю наперёд.
Но пишу свою скорбную повесть
И надеюсь, что кто-то прочтёт.
На жену полагаюсь и друга,
На совсем незнакомых людей,
На строку, что легка и упруга,
Крепко держит за ниточки дней.
Жизнь она – и тяжка и сурова,
Но спасёт не меня одного…
Всё ещё полагаюсь на Слово –
Больше нет за душой ничего.
2008г.

Когда мне время застит очи тьмою,
А Бог укажет путь в иную тьму,
Я и тогда слабеющей рукою
Твою найду и, как смогу, сожму.
Не уходи, побудь еще со мною,
Сегодня день не делится на час.
Одно мгновенье картой козырною
Соединило, разлучая нас.
Я все прошел, и все давно изведал,
Вкушая взлет, я падал тяжело.
Моим невзгодам, радостям и бедам,
Не помогло случайное тепло.
Жил на авось, надеялся на счастье,
Как бревна перекатывал слова.
А за спиной, как липкое участье,
Катилась вслед...

На страницах белых и черных
На прочитанных, на сожженных,
На камнях, на шагах,
На листах обнаженных,
На воздухе, которым поют птицы,
На отзвуках моего детства,
На теле что тебе отдается,
На хрупком стекле жизни,
На ткани что рождает солнце…
На маяках что разбиты,
На звездах что светят отчаянным,
На молчании и на звучании
На причалах где воздух печален…
В разлуке без надежды на встречу,
На встрече что полна трепета,
На стенах воспоминаний…
На ступенях моей радости,
На контурах...

Да, кровь моя - гибкая лира
Ярко красного шелка,
Осенняя просветленность ,
Потрясенье весны.
Да, кровь моя - смех и слезы,
Иносказанье восторга,
Обрывистый текст ладоней
И логос сквозной высоты.
Да, кровь моя - андрогином
Какого-то древнего Бога
Диктует дикие буквы
Захлебываясь в красоте;
На тоненькой веточке мира,
На хрупкой грани простора,
Вакхической спесью и пульсом
Молитвы возносит мечте.
Да, кровь моя - дождь дальше слуха,
Дыханье распятого звука ,
Сутра спасенного...

Спи… не надо бояться.
Я буду с тобой до конца этой Ночи…Во все Ночи.


1.
Даю вам язык, чтобы говорить.
Даю вам уши, чтобы вы услышали.
Даю вам кожу, чтобы вы чувствовали.
Даю вам глаза, чтобы вы искали.
Даю вам ноги, чтобы вы следовали за ощущениями.
Даю вам сердце, чтобы вы вспомнили.


2.
Черные шифры кем-то забытых скрижалей.
Строки, как Гения тени бегут по листу.
Гений, диктуйте. Ну что же Вы замолчали?!
Гений, диктуйте дождем, чтоб унять пустоту.
Ваши же губы - цветение...

…Но окончился дурно роман
Песнопеньем церковного фарса,
Где под куполом ангел купался
Да ютился прогорклый туман.
Где водою разбавлен «Кагор»
И реченья закончены в спешке.
У святых на иконах усмешки
Да повален церковный забор.
Всё прошло.
Только ворон кружит,
Целит прямо под голое сердце.
Прошлым, слабым огнём не согреться,
Новый – хрупко под ветром дрожит.
Жизнь моя – и отлив, и прилив,
Где и чём её первооснова?
Боже праведный, будь справедлив,
Не давай ничего мне другого.
Что...

Быть хрупким существом, какая в этом сила?
В степи – живым цветком, что гибнет без воды...
Быть может сила в том, чтоб хрупкость приютила,
Сокрыла под собой малейшие следы

Того, что прорастет : в пустыне ли, под снегом,
Сопротивляясь, вновь расправив лепестки,
Пробьется к бликам солнца захлебнувшись негой -
И неба светлых снов и о земли тоски...

Я - маленький цветок, но гордый и колючий.
Да, в этом слабость есть : я силой оскорблен
Которая во мне, огромном и могучем, -
Роняющий...

Как с зимой, без грусти сожаления,
Я расстанусь с временем больниц.
В нём оставлю боль и в груди жжение,
И бинты с шприцом в руках сестриц.

Всё проходит, но не всё бесследно,
Начертила боль на сердце шрам.
Но я выжил, я ведь очень вредный,
Непоседлив нравом и упрям.

И опять в строю я и как прежде,
Жизни ритм привычный у меня.
И вокруг всё то же и все те же,
И летит как прежде время дня.

Лишь на память в сердце шрам зарубкой,
Что смерть в миг, всё может враз забрать.
Что жизнь...