Хрупкая

Бывают зимы в Чили и Гвинее -
Когда дожди становятся длиннее,
Но вызревшим под пальмой золотой
В горячке белой невообразимы
Российские пронзительные зимы,
Царящие над вечной мерзлотой.

Ни волооким мачо Сенегала,
Которых смертной вьюгой не стегало,
Ни кучерявым хлопцам Сомали
Ни дать, ни взять исконно русской дани -
Купания в крещенской иордани
У краешка заснеженной земли.

А нас-то как сподобило, а нас-то!...
Поджаристою корочкою наста
Закушав самогонку или спирт,
Пофлиртовав с...

Целовать лягушек – это труд...
Милые и хрупкие создания –
Лягушат – частенько в дом берут
Женами ребята по-незнанию.
А за ними, ох, непрост уход...
Часто мне случалось слышать жалобы:
«Представляешь, не прошел и год –
Суженая обернулась жабою».
Жаль ребят... Но только чья вина
В том, что жизнь семейная поломана:
Стала жабой, говоришь, жена?..
Да она была недоцелована!

В памяти моей места нет тебе.
Что горел костер, подернулся золой.
Только иногда, по углям искрой,
Пробежит воспоминаний рой.

Было и прошло…Стоит ли грустить
Над талою водой, сквозь пальцы что ушла?
Думала: любовь на вечные века!
Да яркая свеча слезами оплыла…

Некого винить, что случилось так.
Ветер передряг сбил хрупкий огонёк.
Не было костра, лишь одна свеча…
Это нам тогда было невдомёк!

Я в кругу уютном сяду
Твоих ласк, твоих минут,
В смоли глаз приняв награду,
В розовой аскезе губ
Зачерпнув дыханья дымку
Из малиновых садов,
Что закатную кибитку
Провожают сном цветов.
Я замечу, между делом,
Тишину смягчив вином,
Как морской волной повеял
Голос сердца твоего,
Как звездой в короне ночи
Ты задела шлейф луны,
Как безмолвье многоточий,
Что в глазах свечи видны,
Ты поэзией смутила
Своих хрупких, нежных рук.
Полночь ласточкой забилась,
Тени собрались вокруг...

Сказку хрупкую, стеклянную сломали,
Наступив с размаху грубою ногой.
Молотком ударив, гвоздь в ладонь вогнали,
За мечту и красоту души святой.

Беспокоил он людей мечтой и верой,
Не давая жить во благо живота.
Неприятен яркий сердцем толпе серой,
На Земле, всегда распятье ждёт Христа.

И в любые времена у всех народов,
Ждут гонения тех, кто душою чист.
Знать такими создала людей природа,
И их суд жесток, неправеден и быстр.

Только сказки дух, в мечтателе живущий,
Не удастся как...

Зацвёл мой кактус цветом розы!
Какая щедрость от природы,
Когда на улице морозы
Подвергли сад и огороды
До самой будущей весны
Зрить летаргические сны!
Прекрасный знак, живой и хрупкий,
К душе протягивает руки,-
Благоухающий каприз,
И символический сюрприз!

Ничего себе Бродский писал – обалдел просто я.
От эпитетов мощных его раскололась моя
Голова. Это ж надо писать так кручено.
Каждой строчкой его изнасилован в хрупкий свой мозг,
Сам себе, подавая спортивки, спускаюсь в киоск
За Nemiroff смягченной.

Чем ты думал Иосиф, когда этот стих создавал?!
На перед, я уверен, и сам превосходно ты знал,
Что понять тебя проще, чем Лере Соланас присниться.
Жить в эпоху свершений, имея возвышенный нрав
К сожалению трудно. Андрюхин...

Я буду сидеть и смотреть,
как прозрачный локон воды
падает с камня
нервом пастушьей свирели;
убийство желания –
равносильно его исполнению.

II
Меня пороли ветвью истины,
обвешанной листвой интерпретаций,
мне заливали раскаленный воск
грамматик и стилистик в глотку,
мне выжигали прутьями азы на коже;
но шрамы были – лишь мои.

III
Сухие яблони –
сады моего детства –
дороже, лишь смерть –
кобальтовый туман с парящих в вечности гор.

IV
Солнце капает
своим холодным...

Очарование небес – её хрустальный тонкий лик,
Он, как мираж средь суеты толпы передо мной возник.
Она плывёт торжественно, окутана в хеджаб,
О! С нею на край света я готов тотчас бежать.

Шумит, торгуется и хвастает цветной базар,
И были б деньги, есть на вкус любой, любой товар.
Носильщик спорит, и жестянщик зазывает, зеленщик кричит,
Но хаос дел земных покоя сердца твоего не омрачит.

Тебе народ с любовью имя дал «Гюльбя ш`акер»,
Для них отрада неземная ты в потоке дел теперь...

Мы расстаемся. Всё так резко…
Мы рвем друг другу имена.
И между нами – Rupes Recta –
Прямая Лунная Стена.


И вниз летят обломки душ…
Остатки встреч, осколки дружб…
И свадебный кортеж кривой
тебя увозит, как конвой…


Я не погиб. Хоть был погибшим.
Затоптанным был под салют.
Теперь: не я иду по крышам.
Теперь: они – по мне идут…


И в жутком крике сатаны
на юго-западе Луны
на Терракотовой стене –
ты гвоздь в ладонь вбиваешь мне…



+



Мне одиночество...