Христе

Так странно и так откровенно
в воздухе запах измены.
Зло назначает цены,
смерть рассекает вены.

Словно ручей весенний
кровь обрела свободу.
Вздёрнут Сергей Есенин,
брошен Вампилов в воду.

Солнце застыло в лужах,
снова разбужен Герцен.
Если стреляют в сердце,
контрольный уже не нужен.

Не важно где это будет,
не важно в какие годы:
снова найдутся люди
не терпящие свободы.

А мы во Христе свободны,
а мы босиком по лужам,
с жизнью -- единородны,
на зло самым лютым стужам...

Добровольно Иисус взошёл на крест,
Муки тяжкие понёс, страданье,
Он отдал Себя, поймите ж на конец,
Что в Христе имеем оправданье.
И Ему должны мы славу всю воздать
За Его любовь, долготерпенье,
И скорей спасенье в жизнь свою принять,
Что бы не попасть под осужденье!

9.03.09г.

Заполнив тьму блистающим эфиром,
В шесть дней творенья совершив дела,
Уже тогда Ты властвовал над миром,
Когда Земля землёю не была.

Никто на всей Земле необозримой
Любовию Твоей не обойдён.
И даже Твой завистник одержимый
Был светоносным ангелом рождён.(1)

Явясь из мрака голою пустыней,
Земля эдемским садом расцвела.
Но зависть, порождённая гордыней,
На род людской проклятье навлекла.

Доныне наши беды и страданья –
Последствия Адамовой вины.
Мы страждем не по Божьему желанью...

Костер сооружен, и роковое
Готово вспыхнуть пламя; все молчит,-
Лишь слышен легкий треск, и в нижнем слое
Костра огонь предательски сквозит.

Дым побежал - народ столпился гуще;
Вот все они - весь этот темный мир:
Тут и гнетомый люд, и люд гнетущий,
Ложь и насилье, рыцарство и клир.

Тут вероломный кесарь, и князей
Имперских и духовных сонм верховный,
И сам он, римский иерарх, в своей
Непогрешимости греховной.

Тут и она - та старица простая,
Не позабытая с тех пор,
Что принесла...

Всехристианнейший поэт, изгой и странник одинокий,
Ношу в миру нагрудный крест как память сердцу о Христе.
В век проходимцев и лжецов, в век беспощадный и жестокий,
Стремлюсь, чтоб публика моя хранила души в чистоте.

Пусть мне теперь не суждено быть знаменитым и всехвальным
И горделиво поучать в венце почётном мудреца.
Во все века Господень путь путём был скорбным и опальным,
Но только избранным дано – глаголом возжигать сердца.

Поскольку я познал и сам злословья лютое распятье
И...

Я-воспеваю всех благих поэтов
Кто тайно мыслил о любви грустил
Слогая рифмой в ппрозах и сонетах
На благо Людям часть себя дарил.

Я-возвеличиваю в почести безсмертных
Служащих Богу Отче во Христе
Кто слово нёс за веру и свободу
Кто был распят за правду на кресте.

Я-восхваляю матерей несущих
Свой плод любви сквозь чащу трудных лет
Храня детишек от людей щедущих
Взрастив отважных сыновей побед.

(Странник)

Он пал в безумстве, красные зрачки
и пена страсти – на крахмальный ворот,
кричали на Фонтанке ямщики,
в ту ночь был коренник легко запорот.

В зелёный лёд он выбросил футляр,
фамильный Императорский подарок,
река сожрала брильянт, и жар
потери той - безжалостен и ярок.

Носился хлопьев белоснежных вихрь,
уж присыпал распахнутую шубу,
а после, как ребёнок он затих,
Господь прибрал несчастного голубу.

В «Ведомостях» писали о судьбе,
склоняли полицмейстера жестокость...

Божьего Сына избравши Вождём,
Шествует в рай ополченье Христово.
Доблесть идущих тернистым путём
Богу милей славословья пустого.

Тьма преткновений на этом пути,
И воздаянья дождёшься нескоро.
Крест унижений придётся нести,
С ним восходя на высокую гору.

Путь к Небесам злостраданьем чреват,
Горний чертог без скорбей – неприступен.
Много удобней отправиться в ад:
Спуск в подземелье всем крысам доступен.

Брат во Христе и святая сестра,
Выбери жребий пред ведьмой с косою:
Быть...

Я — последний Демон Света,
Я — последний Ангел Тьмы:
Как снежинка среди лета,
Как цветок среди зимы.

На тропе своей житейской
Всё, что хочешь, воплоти!
Я — Мессия Галилейский,
Я — Антихрист во плоти.

Я — сожжённый за неверье,
Я — распятый на кресте,
Мои сёстры — в Люцифере,
Мои братья — во Христе.

Всё, что только ты захочешь,
Можешь спрашивать с меня!
Я — последний Ангел Ночи.
Я — последний Демон Дня.

Я - сразу перетасован.

Я больше не я. Взгляни…
Под громкий марш Мендельсона.
Под крики твоей родни…


На сердце – протуберанцы…
На солнце
любовь-напасть…
Такой вот расклад дурацкий.
Не в масть всё идет.
Не в масть.


Не выгодно быть простившим.
Не сладко
в мороз
нагим…

Твой след – он давно простывший.
Твой мир
обручен с другим.


Да я не переживаю!
С тобой – Мендельсон везде…

Я кротко молюсь трамваю.
И еду в даль – во Христе…


Не надо в висок да пальцем...