Храм воинов

«Бунт Pussy Riot» и падать
Дальше некуда, продать
Как просто душу и не заметить!
Разгул разврата, «бунт совести», сквозит!

За святотатство два года огласил,
Народный суд, а кто б ни бросил
Камень в «Pussy Riot»?! Известность
Через подлость и подлог, и мерзость,

И «жертвы политические», и «заложники»
Они страны России, и бедные, и сколь «писаки»
Истратили бумаги, чтоб перлы «слякоти»,

Кропать, чтобы бездарность прославлять?!
А слава тухлая, фарс похоти, трубят...

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
Андрей, наблюдатель.
Елена.
Участники тайного совета: Председатель, Генерал, Банкир, Учёный и прочие.
Великий Дух.



Сцена 1
Дома у Елены.


ЕЛЕНА
Ты мужем стал какой Елене –
Мне или той, вошедшей в храм,
Обворожительной, но древней?
А может быть, обеим нам?
Стать многожёнцем ты рискуешь.

АНДРЕЙ
Я просто слов не нахожу.
Да ты сама к себе ревнуешь.
Заметь, я здесь с тобой лежу.

ЕЛЕНА
К досаде, эллинов святыни
Не признают у нас в стране.
Благословение...

К возвышенной глубокой синеве,
Беспомощной, беспамятной, остывшей,
Низиной ставшей, но когда-то жившей
Оградой стен и древних площадей.
Взлетает ласточка – полет её столь близок
К тому беспамятству, беспомощности – в ней
Все далеко, чем дальше – холодней,
Полет ее тем низок.


* * *

И ничего на свете больше нет,
Или сказать по правде не нашлось.
В открытое окно разносит ветер
Листки исписанные
призрачно и монотонно.
И старые названья улиц,
И чуть блестит поодаль площадь,
И...

Попрошу я у мира прощение,
Помолюсь сам в себе без икон.
В душе храме грехов отпущение,
Даст Господь, там всегда со мной Он.

Тишина, сердца стук в ней набатом,
Мысль мою уведёт вязь стихов.
Залюбуюсь опять я закатом,
И вплету, его грусть между слов.

А в душе храме свет Очищения,
В нём безлюдном, не пусто ничуть.
В нём покой и пред Богом смирение,
Ведь лишь Он, назначает ей Путь.

Я душою бродяга и воин,
Нет над нею господ и нет бар.
По казачьей, был мерке я скроен,
И во мне...

-- Двадцать вёрст от уездного города --


***
18 июля -- день обретения мощей святого преподобного Сергия, игумена Русской земли.
***
.
Двадцать вёрст от уездного города
по асфальту, грунтовке в пыли…
Все пути к преподобному сходятся
от пределов российской земли.

***
ЧУдной школы московской создание
пять веков души Богу хранит –
за деревней Тимошкино старая
при погосте церквушка стоит.
Два столпа четверик охраняют…
Обезглавленные купола…
Но алтарь троечастный внимает,
как...

-- Донская степь живи вовек --
.
Проталин первых серый снег.
Воронок чёрные колодцы.
Туманом млечным льнёт рассвет.
Земля, проснувшись, встрепенётся.
.
Потянутся с небес лучи.
Откроет степь седые дали.
Скажи, ты помнишь – не молчи –
Как вместе мы с тобой мечтали?
.
Война украла жизни цвет.
Степь зоной чуждой, серой стала.
Кручины повседневный след
По кругу мечется устало…
.
Ты слышишь! Не молчи… Вставай.
Открой рассвету, жизни веки.
Мы сможем. Ну, родной, давай!
Не победить...

Воспоминания в утиль
Не сдашь, не бросишь их на полке:
На самолетике в Эртиль
Мы прилетали... На двухколке

В Красноармейский вез нас дед,
Петр Николаич Остроухов.
В поселке том на белый свет
Я и пришла... Часок потпрукав,

И «дарвалдаями» звеня –
(Степь открывалась панорамой) --
Дед-конюх привозил меня
Торжественно в поселок с мамой.

Поселок наш не знаменит.
Эртиль известней ненамного.
Здесь «графский» сахзавод стоит,
А из Воронежа дорога

В усадьбу графа – двести верст...

ПРОЛОГ

Сын-подросток серьёзно, по-взрослому
пожилого отца попросил:
«Расскажи мне про первоапостолов».
А отец – как язык проглотил.

С полминуты он думал мучительно,
свою память, как мог, напрягал,
а потом вдруг ответил решительно:
«Это те, кому Бог помогал
делать всю мировую историю,
становиться её костяком.
Не силен я в библейской теории
и с религией мало знаком,
но четыре апостольских имени
я могу тебе всё же назвать.
Если спутаю что, извини меня.
Но на мелочи, в общем...

Я встану за тебя горой
каменной, неприступной и непроходимой
и ты умрешь только вместе со мной,
погибнешь только на моих костях,
моя вторая половина.

Пусть все обломятся об мой кулак,
Все рухнут пылью, лягут прахом, вдрызг разбившись
о мою броню, величественную стену.
Все пеплом поосыпятся, пойдут ко дну,
под натиском огня, напором водопада горного,
гремящего от радости первой победы.

Все злые ветры завершат свой долгий путь, уснув в тени моей скалы,
И ты уснёшь спокойно под...

Андрей Геннадиевич Демидов




ОРДЫ БАТЫЯ НА РУСИ

поэма







И было видеть страшно и трепетно,
как в христианском роде страх и сомнение,
и несчастье распространялись.
Мы согрешили — и наказаны,
так что жалко было видеть нас в такой беде.
И вот радость наша превратилась в скорбь,
так что и помимо своей воли
мы будем помилованы в будущей жизни.
Ведь душа, всячески наказанная в этом мире,
на будущем суде обретёт помилование и
облегчение от муки. О...