Храм-гипермаркет

Он однажды придёт поутру,
Стих непознанный и неспетый,
Тот, с заоблачных круч заветных,
Пламенеющий на ветру!
В своей фабуле строен Он,
Строг в Святыне Великодушной, -
С бесподобностью всех времён,
Ощущеньем - как надо слушать!

До молчанья тот точен стих
Главных слов с сокровеньем смысла,
Что с рождения чую силу их,
Как с Живою Водой коромысло!
Тот Правдивости смелый звук
Заискрится, со мной сольётся,
Обопрётся на сердца стук
И в свой Храм, в сферы Муз вернётся!

В тайных чаще увязаем драмах,-
В неисповедальных лжи тенётах...
Искреннее молимся не в храмах, -
Сидя, пристегнувшись, в самолётах...

О, Боже мой, благодарю
За то, что дал моим очам
Ты видеть мир, - Твой вечный храм,
И ночь, и волны, и зарю…

Пускай мученья мне грозят,-
Благодарю за этот миг,
За всё, что сердцем я постиг,
О чём мне звёзды говорят…

Везде я чувствую, везде
Тебя, Господь, - в ночной тиши,
И в отдалённейшей звезде,
И в глубине моей души.

Я Бога жаждал и не знал;
Ещё не верил, но, любя,
Пока рассудком отрицал,
Я сердцем чувствовал Тебя.

И Ты открылся мне: Ты - мир,
Ты - всё, Ты – небо и вода...

Так тих и светел зимний лес
В кафтан серебряный одетый.
Сердцам надежный он завес
От суеты, как храм воспетый

Спят растения и звери.
Как будто в царствие Морфея,
Распахнула настежь двери
Спокойствия земного фея.

Его хрустально-чистый дух
Способен восхитить любого.
Произнести желанья вслух
Ему легко, не судит строго.

Дает всем свежести глоток,
Стирает в памяти ненастья.
И как бы не был люд жесток,
Есть уголки его безвластья.

Прославились девы-канальи,
Вошедшие в Храм без опаски.
Но разве на телеканалах
Не видим бесовские пляски?

Нам чужды поступки беспутные.
Девицы забыли про стыд.
Но разве сравниться им с Путиным?
И Бог их, быть может, простит.

Антихриста чуя природу,
Его проклинают они.
А я б обратился к народу:
«Путина прогони!».
26 февраля 2012 г.

Самум-погонщик все стада барханов
Сгоняет с мест и плетью бьёт хребты…
И как эмиры недовольны ханом,
Так ветер для песков – лихой батыр.

В оазисе, прижавшись к саксаулу,
Дрожит мулла и шепчет строки сур, -
Он был улемом в Балче и Кабуле,
Теперь и сам попал на Божий суд.

Халат как парус и чалма слетела,
Верблюд кричит – воистину Раджим! –
И очень больно, и душе и телу
От горьких дум о том, как глупо жил.

И я, хотя невхож с молитвой в храмы,
А больше склонен к игрищам ума...

Все мы связаны незримо
Нитью мыслей
Нитью слов.
Произносим чьё-то имя,
Чтоб забыть
Тотчас же вновь.

Мысль летит скачкообразно,
Сея бурю или гладь,
Сердце грузим безобразно,
Не желая отдых дать.

Мыслью плоть свою терзаем,
Забиваем в память хлам,
Очищать лишь забываем
Свою душу, словно храм.

...Заженных миллион свечей,
Расплавят ночь на полутени.
Ступает разум по ступеням,
Таинственного храма бытия.

Смущает райское убранство,
Злаченных стен и потолка,
И все брильянтами слегка,
Проникнуто покоем царство.

И прикасаний некий страх,
В оцепенении держит тело.
Все в благородстве и всецело,
Достойных линий протокол.
И в зале бесконечный стол,
Там было , что душа хотела.

И нежной скрипкой моросил,
Блаженной сказкой летний дождик,
Вступает нежно, осторожно,
И,будто...

Устало сознание глазеть в мониторы,
Затертые темы мозги разжижают.
Немного встряхнусь, оглядевши просторы,
Какие ж проблемы природа решает?

Там строгость пределом, расчеты верны,
Нас суть не обманет, и лаской не тешит.
На сколько оценишь проступков вины,
На столько природа в объятьях задержит.

Скажи Далай- Лама секрет инкарнации,
В кого наш черед подойдет воплощаться?
Какие картинки в основе абстракции,
Каким языком предстоит нам общаться?

Понятна стратегия сытного блюда...

Не ставь по мне свечу.
Она не загорится.
Ведь не отстроен храм.
Ведь не закончен путь.

И сам Андрей Рублев
творит иконам —
лица.
И я взахлеб живу.
И я еще
не пуст.


Но — спящий слой доски
под темперой бессонной
заявит миру Весть…

И счастлив богомаз.

А чаша на столе.
И Троица — в лицо мне
в сквозной упор глядит…
Не вовремя. Не в масть.


Я не готов душой
к глоткам таким отвесным…
Я горлом — не готов
молиться
и рыдать…

Не ставь по мне свечу…
ни в памяти...