Хозяйственный муж

Хорошо восьмого марта
Положить моржа на нарты,
Привезти его на ужин
И вручить жене от мужа.

Ну а если дома пусто,
Нет жены и очень грустно.
Поцелуй моржа, и то ведь
Может он пожрать сготовит.

Ой,девчонки расскажу,как я борщ варила.
Как свининку-то мою вовсе разворило.
Сон забрал меня к себе в пуховые лапы.
Снились парни усачи - бравые солдаты.

А один все песню пел,про свою Катюшу.
Век готова бы его эту песню слушать.
Дочь тихонько подошла и меня спросила.-
- Что ты мамочка моя нынче наварила?

Я вскочила и давай чистить в борщ картошку.
Не могу забыть солдата,бравого Антошку.
Думала,что Михаил супу нам наварит.
Ведь сегодня женский день,он устал кухарить.

Слава Богу...

Уходят не тогда, когда уходят.
Совсем иначе это происходит.
В какой-то день воскресный или будний
Он шлёпанцы привычные обует,
И зубы жёсткой щёткою почистит,
И выключатель сломанный починит,
За завтраком газету почитает,
Прикинет, как идёт футбольный счёт.
И вдруг увидит - женщина чужая
Тарелку держит: «Положить ещё?»
А дальше всё останется, как было:
Не вспыхнет стол малиновым огнём,
И в ванной не окаменеет мыло
(«Семейное» - написано на нём).
И станут годы скатываться в забыть...

За душу песенка взяла.
И муж стал милым, милым.
Еще недавно мир казался,
Мне таким унылым.
Мелодия сумела мне,
Открыть любви дорогу.
Я поборола наконец
Давнишнюю тревогу.
И если б только я могла,
Тебе в любви признаться.
И ты сказал: " Любовь моя,
Не будем расставаться".
Но песня кончилась моя.
Все тучки с неба прогнала.
Ты мой, я знаю, я твоя!

Малолюдная, густая роща оливковых листьев...
Лучшего укрытия нам не найти.
Римляне снуют по городу, как крысы,
И мелькают на каждом пути.
И оттого моему сердцу тяжко и скорбно,
Что крысы от власти Тьмы.
Голова моя клонится под меч покорно
И тащит Князь Мира украдкой перстни из сумы.
Сума — это дело общее, а перстни — это каждый.
Пришло время, когда рассеетесь вы как по ветру пух.
Любите друг друга, потому что однажды
Прольётся на вас ненависть озлобленных старух.
Плодите мир в своих...

Как тяжек утренний рассвет...
Усталость зноя чуждой мне страны
И пустошь дней...
Для римлян не секрет,
Что бесстрашны, как звери, еврейские сыны!
Евреи сами ненавидят друг друга,
Простолюдины готовы перегрызть горла своим священникам!
И даже Ирода, казнившего Иоанна-Крестителя от испуга,
И даже его голову хотят насадить на кол и состричь его волосы на веник!

Но что это за шум? Как будто голоса...

(Пилат вышел к толпе возбуждённо голосивших людей)

П е р в о с в я щ е н н и к...

Еврей богат, как Алладин,
В Ростове жил, мечтал за бугор,
За курсом доллара следил,
Любил прикол и тонкий юмор.
Он был, как все евреи мудр,
Из ничего, создав конфету,
И вот в одно из майских утр
Господь призвал его к ответу.
Металась в комнате родня,
Он подмигнул им на прощанье,
Сказал: «Схороните меня,
Тогда прочтёте завещанье».
`И вот прекрасный монумент
Восстал Абрамом за оградой,
Часы приблизили момент
Родным узнать размер награды.
Любимой Сарочке, жене
Оставлен дом...

Раз ты баба – будешь бита,
Отдыхай на кулаках!
Красота давно забыта,
Седина на волосах…

Пьяный муж в рубахе драной
Распивает самогон,
А жена с душевной раной
Плачет: «Хоть детей не тронь!»

«Видно очень сильно любит!»-
Ей соседки говорят,
Как напьётся, так и лупит,
Протрезвеет – сам не рад.

Золотой мужик, да пьянка
До добра не довела,
Как суббота, так гулянка,
И заброшены дела.

Вроде так неплохо было,
В доме всё, как у людей,
Только то, что было – сплыло,
Пьёт алкаш и...

От себя в пустоту, спотыкаясь и ранясь о звезды,
В переплёты давно перечитанных юностью книг,
Я пытаюсь уйти, чтобы вновь обрести свои грёзы,
И побыть до рожденья под бьющимся сердцем хоть миг.

Может я там пойму, эту радость весеннего грома.
Обрету пониманье того, что сначала не смог.
Почему отрываясь, мы падаем не возле дома,
А летим к перекрёсткам расставлено ждущих дорог.

И нарвавшись на жизнь, начинаем вскрывать себе вены.
Понимая, что зря, но на смерть так охота взглянуть...

Хитросплетенье судеб и имен
Вновь Одиссея к берегу выносит,
И не узнает Пенелопу он,
И ни о чем у сына он не спросит.
Цирцея ждет на дальнем берегу,
Уже не мил ему родимый остров,
И только память строки берегут,
И он уйдет туда, и все он бросит.

Такая вот история теперь
Мой слабый ум отчаянно тревожит,
Душа окаменела от потерь,
Что в мифах просто, в жизни зло и сложно.
Волшебница на дальнем берегу,
И Посейдон, лютующий как прежде,
За днями дни в неведенье бегут,
Но место есть и...