Хороший доктор

Мне кажется, безумие снегов
Укроет чисто виртуально город.
Где радость в этом мире проводов?
Где счастье в этом мире мониторов?

Мне дышит в окна жёлтая тоска,
На стёклах влага от её дыханья.
Как хорошо, что есть на свете Скайп,
Он мигом уничтожит расстоянья.

Прекрасно человеку в век машин,
В эпоху электрического солнца!
Из моего окна осенний сплин
Твоей души нечаянно коснётся.

Есть суета и есть вечерний свет,
А свет — всё то, что ты сейчас сказала.
Какое чудо — этот Интернет...

Было хорошо, да так недолго,
Рассекли ударами весла.
И былое медленная Волга
Медленно в низовья унесла.
Но однажды осенью, под вечер,
После долгих лет приду сюда…
Как воспоминанья быстротечны,
Как медлительна холодная вода.
1975г.

сквозь сито хорошо видно
видно просеянный свет
можно испечь правду

(Или)
Искусство, (поэзия), как старение мозга, или
его розга, или, наоборот, усыпление, реквием
несбывшихся надежд, не свершившегося чуда
определения своей личной смертности и при-
дание самого себя,….. иуда,…….
Или, а как хорошо всё начиналось…..

Как ни старайся — всем не угодишь,
Всегда найдётся, недовольный чем-то.
Всем услужить желая, этим лишь,
Себя поставим, на прислуги место.

И как с прислугой, свысока начнут,
Вести себя, все с кем, на равных были.
И даже если, другом назовут,
Считать нас будут, всё же меньше пыли.

И это наше, в мире положение,
Наш угол взгляда, в нём определит.
По жизни дав, нам мыслей направление,
Назначив статус, сформирует быт.

И бытие, в нас курс задаст сознанию,
Тем ограничив, ум и интелект...

Лучше быть хорошим человеком!
И невзначай ругнуться, где-то матом.
Чем быть свиньёй послужною генсекам,
И повернуть всё зло, ему-же задом….

Ты голоса лишен
И больше к нам не лезь! -
Так был вопрос решен
Палатой номер шесть.

Н.В.Невесенко

- Наполеон из соседней палаты
Гонит ночами к нам орды французов.
- Отлично! Ему не уйти от расплаты.
Я переведу к вам в палату Кутузова.

Н.В.Невесенко

- Черти водку мне приносят!
- Не волнуйтесь, уберем.
- Ну тогда фургон побольше,
Там посуды полный дом.

Мечте - сто лет. Но!
Мир сшивает иной
лоскутный язык