Холопы

Подошла суровая година,
трудных испытаний
новый пробил час -
сквозь невзгоды не впервой
идти нам,
где не счесть страданий
каждому из нас.

С Богом все проблемы разрешимы,
даже если очень
дорогой ценой
будут уничтожены вражины -
будет мир упрочен,
цели нет иной.

Диктатуре свастик и трезубцев
хочет покориться
сумасшедший мир -
волей потерявших страх безумцев
славится не рыцарь,
а паяц-упырь.

Он по гегемона повелению,
потроша на органы
взрослых и детей -
всех милее зомбо...

Ведьмак'и, да ведьмы, да вампиры,
Дикий шабаш для пропащих душ.
Им, преподнося себя в кумиры,
Обещают жизнь средь райских кущ.

Только дай души твоей коснуться,
Хоть чуток испить её, глоток,
И к себе не сможешь ты вернуться,
Потеряешь светлый свой исток.

Нечисть хлынет ошалелой стаей,
Душу твою в клочья разорвёт,
И во тьме себя ты потеряешь,
Да и прочим навлечёшь невзгод.

Нечисть расползётся по округе,
Напитавшись силою твоей.
И дрожать тогда тебе в испуге,
Да служить холопом...

Как рождались в жизни сказки?
В них к событиям привязки,
Хоть плохой порой итог,
Смысл тех сказок столь глубок,

Расскажу и я такую,
Может быть совсем плохую,
Но судить о том лишь вам,
И, быть может, небесам.

Шут жил в царстве тридевятом,
К царским близок был палатам,
Подшутить над царством мог,
Не был царь к тем шуткам строг.

Прыгал шут на всех приёмах,
Парень наш совсем не промах,
Шутки фильтровал порой,
Чтоб не ссориться с казной.

Деньги мог сложить в заначку,
И купить...

Один брал, другой хватал,
Один кушал, другой жрал.
Хамом станет торопясь,
В спешке и холоп, и князь.

Наших сутей виды кодом,
Заложил в телах геном.
И согласно их природам,
Себя в жизни мы ведём.

И лев светский сущность быдла,
Может скрыть под лоск манер.
Но срывает спешки сила,
Тайн покров со всех химер.

В сути ангелы и звери,
Всегда рядом — в шаге лишь.
К тем, кому поверишь двери,
В себе делом отворишь.

Лоск манер цивилизаций,
В трудный миг с нас шелухой.
Слетит, облик...

Земля сквозь Космос вдаль летит, вращается,
Пылинкой Вечности, громадой для людей.
Пространства-времени континиуума странница,
Мир света дня и темноты ночей.

Мир что смешал, Рай с Адом воединно,
Для тех кто плотью, наделён живой.
Мир где распяли, даже Бога Сына,
Где в смерти лишь, возвысится святой.

Здесь люди власти, часто врут как дышат,
А власть у денег, правит всем расчёт.
Ну а закон, правителям как дышло,
Куда хотят, туда он повернёт.

Но в Вечности вселенские масштабы...

Тапоточки узкие, разбитые носки, -
Занимались гуслями в сенях озорники.

Дудочки завякали, заохал барабан,
Закатились, яркие, будто в балаган.

А не площадь Красная, не калашный ряд, -
За столами с яствами бояре сплошь сидят.

Для стыда, для чести ли – завалился сброд?
Двигаются челюсти, бородатый рот.

Лебеди лохматые на руках плывут,
Рыбины брюхатые, - аж по трое прут.

Кубок, чуть пригубленный, отставляет царь:
«Ну-как, незагубленный, ты, по гуслям вдарь.
Попляшите, грешнички...