Холодно

Детская площадка неба крашена
В голубой и серый – по бокам.
Ангеленыш – девочка с кудряшками –
Крошит райским птицам облака.
И с улыбкой бабушка крылатая
Наблюдает игры малышей…
Крошки просыпаются и падают
С неба – и становится светлей.
Сразу в шубки кутаются барышни,
Четкость появляется в следах…
Бабушка! Свяжи ты внучке варежки:
Холодно, наверно, в небесах

Во Вселенной бывало холодно.
По размеру одежды нет.
Стало сегодня модным на Земле отыграть сонет.
Я приехал сюда согреться, мудрее, добрее стать.
Но придется мне снова одеться,
Что б родная смогла узнать.

Если вдруг загрустил,
Если холодно стало,
И свет белый не мил,
Значит сердце устало.

Если скис, духом сник,
И себя лишь жалеешь.
Тряпка ты — не мужик,
И им стать не сумеешь.

Если вдруг загрустил,
Но не ноешь — поёшь.
В песне жить дальше сил,
Мужиком быть, найдёшь.

Грусть-печаль не страшна,
А к себе в душе жалость.
Словно пропасть без дна,
Сердцу дарит усталость.

Улыбнись, прямо спину!
Сам себе я скажу.
В жизни званьем — мужчина,
Очень я дорожу!
Марковцев Ю.

На троих соображают видно,
Снеговики, за домом вечерком.
Знать холодно беднягам и обидно,
Что не пустили их на праздник в дом.

Что нос — морковка, снег — с комками грязи,
Который должен был их телом стать.
Что днём снежками в них пацан-проказник,
Швырял, пытаясь им в лицо попасть.

Нет — вовсе не обидно им,
Сказала с неба тихо мне звезда.
Ведь созданы они для зим,
И холод радость им, тепло — беда.

Снеговики — весёлье тоже любят,
Но слава Богу — на троих не пьют.
Умней глупцов...

Жизнь созерцая под градусом радостным
Чувствуем счастье, но лишь эфемерное.
Прячется часто за обликом пакостным
Наша душа одинокой вселенною.

...Брошенный утром... - "побитой собакою" -
нервно куривший в углу на скамейке,
выпив наркозу таскает чизкейки
Верке в безрыбье довольствуясь раками.

Видится всё через призму везения:
возит кого-то по плоской тарелке,
и у холодно мерцающей стенки
вдруг повезёт сфокусировать зрение.

Выйдешь на воздух. С седыми осинами
встанешь в обнимку...

Я погрузился в царство тьмы,
Где нет ни света и ни ласки,
Не встретить лиц или любви-
Здесь тени носят свои маски.
Вокруг все мрачно и темно,
Не видно жизни и рассвета,
Здесь постоянно холодно
Без солнца и дневного света.
Я позабыл, что есть улыбка
И можно чувствовать тепло,
Что можно радоваться жизни,
Отбросив трудности ее.
Я слышать перестал биенье
В груди уж сердца своего,
Кровь потеряла назначенье
Греть клетки тела моего.
Моя душа… она безлика,
В сем мире чувства не нужны...

Ничего мне без тебя не мило,
Холодно, темно, так плохо, пусто,
Жизнь такая мне совсем постыла,
Слёзы душат, грустно, очень грустно.

Нет тебя - я словно умираю,
Ну зачем, скажите мне на милость,
Одиночество, как птичек в стаю,
Серых дней, унылых много сбило?

Так проходят дни, летят недели,
Только голос твой, родной мне, милый,
Говорит: "Родная, неужели
Обещанья Бога позабыла?"

Помню я, сказал Он, что поможет,
Обещал хранить нас в мире этом,
Он любовь дарит, всё в жизни может...

За дымкой солнце, море так спокойно,
А волны желтые барашками бегут.
Вода остыла чуть, но так вокруг привольно,
А вот туристы, те себя не берегут.

Часами на песке, бока все греют,
Вот грудь, а вот спина, где же загар?
Все мысль, не очень добрую, лелеют,
Что солнце южное, это бесплатный дар.

Мужчина пожилой проходит мимо,
А на ногах и кожи совсем нет.
Там язвы, что совсем уже не мило,
Кефиром смажьте, слышит он совет.

Я чувствую, что кожа разогрелась,
Ныряю в море, холодно...

Играть с моей душой позволено тебе
я доверяюсь чувству и иду за ним
сквозь разум пробираясь
к тебе ползу стараясь
разве может душа летать, когда она в теле?
Есть ли предел мечтам на самом деле?
Чем дальше ты пинаешь меня от себя
Тем слабее я становлюсь
боготворя тебя, к тебе стремлюсь
останутся лишь чувства
я буду ими жить
дышать живою силою добра и зла
мы все равно не вечны
и ты и это все не навсегда
секунда миг и мы уже другие
вперед идти, идя назад
горя желаньем прямо в ад...

Куда ты исчезло, сбежало, пропало?
То чувство царившее некогда здесь,
Что каждую ночь меня согревало,
Укрыв одеялом беспечных надежд.

Ты молча ушла, ничего не сказала,
Шепнув на прощанье «теперь ты сама»,
Ушла, забрав с собой то одеяло,
Что каждую ночь согревало меня.

Теперь я одна, без тебя в этом мире,
Тоскую и плачу о том по ночам,
Что холодно спать без того одеяла,
Коим вера кутала раньше меня.