Холода

Кажется все просто, мысль, действие, дело,
А на деле, ни мыслей, ни действий, неумело.
Сколько вариантов в голове, перебирать осталось,
Выбрать то нужное, что еще внутри было казалось.
Кружат в небе чистом, птицы летящие с юга,
А мне по прежнему ветра, холода да вьюга.

Небо тянется навстречу каплями дождя
Время учит, время лечит. Новая заря
Солнце встало передало лесу желтизны
Обещало, пожелало радостные сны.
Желто-красные наряды на земле лежат
Птицы снова сбились в стаи и лететь хотят
Прочь от холода и грусти, что с собой взяла
Белоснежная сестрица осени зима
Но придет она не скоро, время ещё есть
До сугробов мы успеем кое-что прочесть
Про святое очищенье тела и души
Все печали пусть уходят, радостью дыши.
В старом парке на аллее мы с тобой сидим...

Лучше поздно, чем никогда,
Лучше никогда, чем со злом.
Лучше став никем, в никуда,
Чем забыв друзей, стать царьком.

Лучше с милой жизнь в шалаше,
Чем жить без любви во дворцах.
Лучше слушать совесть в душе,
Чем пророков, лживых в словах.

Лучше солнце пусть припечёт,
Чем в тени всю жизнь прозябать.
Лучше за поступок пусть бьёт,
Жизнь, чем в ней бояться решать.

Лучше согревая, сгореть.
Пеплом став, вонь тлена не знать.
Чем дав копоть, жизнь свою тлеть,
И тепла, потухнув не...

Отражаясь на поверхности зеркал,
Каждый раз души частичку им дарил.
Не заметив, её всю им так отдал,
Без остатка между ними разделил.

В них томясь, она в глаза мне по утрам,
Укоризненно, из зеркала глядит.
Не серчай душа, раскаиваюсь сам,
Сердце без тебя, теперь во мне болит.

Ты рассыпана средь тысячи зеркал,
Как же мне теперь тебя назад собрать.
Чтобы снова целым — сам собою стал,
И зачем живу здесь, вспомнить смог опять.

Ты молчишь и лишь печально, как всегда,
Улыбаешься с...

Полная глухота, полная глухота – она же – твоя философия,
драматизм симфонизма, темперамент, блеск, богатство и глубина,
масштаб, неистощимость мятежного духа,
размах, динамика, темп, контраст,
экстремумы восприятия, экстаз и молитва –
нерушимая глухота, нерушимая глухота –
с кончиков пальцев льются зеркальные отблески
фортепьянной сонаты, искры борьбы с тканью звука,
отголоски неразборчивых черновиков.
Свинцовая тяжесть волн.
Заговорили метель, ночь, треснутый лёд чёрного неба...

Листок отживший, вниз упал,
Его отвергнул ствол родной.
Ему для жизни сок не дал,
И он лежит теперь сухой.

Листок отживший на асфальте,
Багряцем, смерть пылает в нём.
Без слов кричит он нам:-,,Прощайте!»
Холодным и сухим огнём.

Так мир устроен, в нём ствол жизни,
В час испытаний, в холода,
Листочек ставший ему лишним,
В смерть посылает навсегда.

А по весне, на ветке новый,
Из почки, в мир листок придёт.
И также в день осенний снова,
Он на асфальт, вниз упадёт.

Листок...

Заплаканной душой бродяги
Сегодня награждён.
Сижу на сломанной коряге,
Роняет листья клён.

И небо с тяжестью тоскливой
Из тучи жмёт слезу.
Асфальт залитый как подлива
Всё ждёт свою грозу.

Но осень не весна, в ней нету
Того цветения.
Уходит всё убранство в лету,
К зиме забвения,

Где впереди ждут холода
И ожидание
Когда они пройдут, тогда
Придёт признание.
-
Сергей Прилуцкий, 20.10.2012, Алатырь

Заря, застряла костью в горле,
И вновь потерян интерес.
Мы отыграли свои роли,
Всем вопреки, на перевес!

Мы подчищаем все зазоры,
Замазываем щели и прорехи.
По выше ставим новые заборы,
Порывы чувств, все стали ветхи…

Мы вычищаем все занозы,
Освобождаемся от пут.
Не верим в лучшие прогнозы,
В нутри всегда дожди идут…

Там холода, туман и слякоть,
Вся нежность превратилась в лед!!!
Смеяться разучились и разучились плакать,
Мы ничего не ждем, и нас ни кто не ждет...

В краях – где только снег и только сны,
где горизонта свет - до белизны,
торосов заточённые зубцы,
живёт Любовь, а с нею – мертвецы.

Горит на ней парчовый сарафан,
в кокошнике блистает брильянт,
а ледяной дворец - и строг, и прям,
на костяных воротах – алый бант.

А мертвецы – красавцы, каждый – франт,
следят, чтоб не тускнел тот брильянт,
чтобы Любовь сидела молода,
а больше всех любила холода.

Заказан путь в те белые края,
усеянный костями смельчаков,
которые дерзнули видно...

Ты роняешь сухие фразы.
Я читаю тебя между строк.
Где то запах былой проказы.
И вверху сигаретный смог.

Голос твой с оттенком обиды.
Тоном холода сойдет с губ.
В тишину коммунальной корриды.
В заколдованный кем-то круг.

В круг зажженной недавно веры.
В круг теней отражающих ночь.
В круг весов, что почти без меры.
Отмеряют не превозмочь.

В сферу духов и твоих страхов.
За меня и людей вокруг.
В след достигших буддийских монахов.
Что в молитве сомкнули круг.