Ходить по иглам

Медленно, уверенно, с чувством невесомости,
Шагом неизменчивым я схожу с ума.
Бережным распятием не найдя искомости,
Слышу как ломается новая струна.

Бестия безумная, разучив мелодию,
Эха отголосками страждует мотив.
Всем давно знакомая, сладкая рапсодия
Застревает иглами, превращаясь в миф.

Не виню, проклятую, что своим сказанием
Наказала встречами в мыслях и словах.
Реплика невинная стала обожанием,
Поселив видения в сказочных мирах.

Колкое, но сладкое ощущенье вольности...

Безоглядные дни просочились в песок,
Как в пустыне вода, после редких дождей.
Оставляя на память осенний цветок,
Отпечатав на тканях портреты людей.

День похожий на ночь, зависая стрелой,
Над сознанием черная рваная мгла.
Под звенящей надрывно, сырой тетивой,
Заунывно впивается прошлым игла.

Перелетные птицы летят над рекой,
Уводя за собой обесцененный взгляд.
Улетают, вскричав на прощанье с тоской,
Оставляя утихший под инеем сад.

Желтый факел в лесу обрывается вниз,
Опадая...

Не пойду ли и я собирать коноплю?
Ведь любимой уж нету со мной
В одиночестве мухоморы коплю
Пропадаю в тоске неземной

А ведь может иль мак шелушить мне пора
Раз уж сух шестопаловый цвет
Или попросту сесть на иглу на ура
Буде милой со мной уже нет

Волчий жмых, рыжий пестик - дурные врачи
А колес лекарь в дом не везет
Волки воют под зайцем на лунной печи
И луна черепахой ползет

Скоро тает гнила на язык белена
Мокнут в пене извивы ужей
- Эй, слуга, завари-ка мне, чайник, вина...

Оно стучит, скребет в окно.
Глядит горящим белым взглядом,
Усопший лик давным-давно.
Во тьме ночной проходит рядом.

Скрежещет пальцем по стеклу
И тянет руку неживую.
Вонзает страх, свою иглу.
Оскалом пялится вслепую.

Зазывно машет за собой,
Ведет на старые могилы.
А там охранник, черный злой,
С клыками, держит в лапах вилы…

Скрипит осина за окном,
Листва укрыла все дорожки.
Заснули в доме сладким сном.
Ушла луна. Темно в окошке…

На белой плоскости листа
Фигуры контур нанесённый.
Он, жирно ручкой обведённый,
Порвал бумагу в трёх местах.

Во влажных от тоски глазах,
Блестящих горькими слезами,
Фигура с ровными краями
Отражена как в зеркалах.

Безумно острые углы,
Замкнув свободное пространство,
Вонзились яростно и страстно
Сильней заточенной иглы…

В незащищённую ладонь,
Одним углом вколов сомненье,
Другим – печали и смятенье,
А третьим причиняя боль.
Треугольник…


АКСИОМА ВТОРАЯ.
Если кадры из...

Я пока не умерла.
Я всё еще дышу,
Хотя жизнь моя текла
По тонкому ножу.

С судьбою шутила,
Жестоко порой.
И раны зашила
Острейшей иглой.

И жизнь блефовала,
А я не велась.
День смерти сказала,
Но я не сдалась.

И крылья расправив,
Я вверх полечу.
До Господа Бога
Добраться хочу.

Предстану пред Ним,
Колени склоня.
Лишь взглядом одним
Молить буду я:

«Мне ада не надо,
И рай мне не мил.
Одна лишь отрада,
Понять этот мир.

Разве можно нести,
Столько боли и зла,
Тем...

Год за годом, как день пролетает.
Я о прошлом своём не грущу.
Моё прошлое снегом растает,
Я, как птицу его отпущу.

Быть счастливым сегодня не модно,-
Счастлив может быть только дурак.
Я живу в той стране, где свободным
Может быть лишь паденье.Вот так.

Облачён я в потёртую куртку,
Иногда улыбнутся друзья.
Я живу в той стране, где и шутку
Отпустить нам без злости нельзя.

Вижу птицы на Юг улетают,
Дым заводов, церквей купола.
Я живу, где теперь процветают
Нищета...

В моих зеркалах отражении сонных песков,
Оазисов мутных и льдов ночного соблазна,
На моих пальцах музыка черных шагов
Ветреной тени да дрожь звездных алмазов.

В моих зеркалах бессонница бойни морской,
Осколками иглы травы в настоях вина,
На моих губах дождь терпкой росой,
И нет мне покоя, пока в моих зеркалах…

Прости мою печаль и ностальгию:
Я жду тебя и не могу не ждать.
Деревья облетают и нагие
Семи ветрам готовятся предстать.

Пожухли травы, моросит все чаще,
А ты всё та же в памяти моей!
Вокзал – железный, гулкий, долгий ящик,
Хранит прощальный жест руки твоей.

Отходит поезд. Память-побирушка
Ревниво вяжет в узелок слова,
Чтоб доставать их, милую игрушку,
Бессонными ночами. Как сова

Она садится на карниз гремящий,
Мигает желтизной огромных глаз
И держит в клюве сундучок...

Тонкое лицо императрицы,
золотая роза на груди,
брови как встревоженные птицы
крыльями взмахнули впереди,
и мелькают то леса, то скалы,
и встают из полуночной тьмы
Соловки, лубянские подвалы,
ледяные склепы Колымы,
бьются кони, плачут чьи-то дети,
тени, тени рвутся наяву,
офицеров, сваленных в подклети,
девушек, распластанных во рву,
рвется прах с заброшенных погостов,
комом к горлу подступает прах,
ледяная лапа холокоста
на Ее заснеженных полях,

но летит!
летит по белу свету...