Хмурые лица

Осенний сумрак, небо, словно сито.
Колючим ёжиком стучится дождь в окно.
На хмуром небе чуть заметно,
Луны белесое пятно.

Озябший лист, кружась уныло,
На землю лёг цветным ковром
И непонятная мне сила
Непрошено вошла в мой дом

Она расстроила все планы.
Желания свела на нет.
И кажется, что в этом мире
Несчастнее меня уж нет.

Я с нею спорить не желаю.
О чём мне с нею говорить?
Осенний сумрак умудрился
Мне в душу боль и грусть вселить.

Утро в туман укуталось.
Мглой ночной дышит рассвет.
Еле заметно падает
Под ноги лунный свет.

Хмурые спят проспекты.
В ночь окунулись дома.
С синей прожилкой иней
Спит на макушке пня.

Над головой кружится
Первых снежинок рой.
Хочется к ним прижаться
Нежно потрогать рукой.

"Моё горло -
Целое состояньице!",
Поп-певец разорялся пылко.

"Моё - тоже!",
Хмуро ворчал пьяница,
Подбирая пустую бутылку...

Светлеет небо понемногу.
И просыпается земля.
Я вижу дальнюю дорогу,
Идущую через поля.

Встаёт чудесное видение.
Земля в цветах передо мной.
Встречаю новый хмурый день я
Вдруг мне явившейся мечтой.
27 ноября 2010 г.

В этом городе,
Сером, озябшем,
Заснеженном городе,
Я случайно сошел…
Нет, ссадили,
Всего вероятнее…
Что я помню?
Вагон-ресторан,
Ссора в тамбурном холоде,
И линейный наряд,
Бьющий нас
Со случайным приятелем.

В этом хмуром,
Враждебном, чужом
И неласковом городе,
Я сидел в «обезьяннике»
С тусклыми пыльными
Окнами.
И тщедушный сержантик
Охрипшим простуженным
Голосом,
Донимал – кто, откуда,
Нервируя
Горьковским оканьем.

В этом, чем-то похожем
На детство...

Давно ль бездумно пили, ели,
Наивно верили в себя,
Теряли годы, как недели
В преддверье завтрашнего дня...

В сумятице событий острых,
Жизнь, как азартная игра,
Вдруг, стала буднично и просто
Бездарно прожитым Вчера!

По хмурой скупости улыбок,
Стал замечать за разом раз,
Что в шмётьях собственных ошибок,
Как баба скифская увяз!

И нет ни времени, не силы
Вернуть, исправить иль забыть,
Простить, что прежде не простили,
Любимых вновь перелюбить!

Ну, что ж, мы многого хотели...

Пришёл декабрь. Такой суровый!
Закрыл всё снежной пеленой.
Сковал вновь реки он в оковы.
Такой безжалостный и злой!

Окрепнет наш мороз под утро,
Бежишь бегом, прикрывши нос,
А днём, он вдруг поступит мудро,
Исчезнет этот хмурый гость.

Менять он любит настроенье,
То оттепель, то вдруг, пурга.
На всё своё имеет мненье,
Что заморозить, где, когда.

Ах, мои руки! Как замёрзли!
Дышу, пытаюсь их согреть.
Но отогреть их невозможно,
Бегу домой, нет сил терпеть.

Высоко в гору – Парнас зовется, полез Герасим.
На полдороге присел подумать, полезла рифма
чудная шибко, исторг сейчас же, приятно стало,
собой доволен пацан донЕльзя.
Взглянул на небо – мол, Он услышал?
Коня увидел, того – Пегаса, он над вершиной
красиво реял.
Заметил Геру, услышал, тоже, его раскаты, и был обижен
таким нахальством.
Слетел с вершины он к Гере грозно: «Ты что удумал
стихерка подлый? Не видишь, мы, тут, творим культурно
изящным слогом, разнообразным, а ты глагольной...

Раннее утро. Крепкий мороз.
Иней улёгся на ветки берёз.
Окна в узорах, луны тусклый свет
На небе хмуром родился рассвет.
Нежно коснувшись узоров окна
Мне он напомнил, что я не одна.
Есть ещё мама, есть дети и внуки,
Те что с любовью ко мне тянут руки.
Ради улыбки, что дарит мне внук
Стоит забыть все невзгоды вокруг.

Потемнело, похолодело.
Звёзды в тучках спать улеглись.
Месяц, словно ему есть дело
Тихо шепчет: «Ты помолись:

За себя, за него, за детей и за мать
А потом с душой чистой ложись кА ты спать
Утро вечера знают все, будет мудрей,
Солнца луч заиграет в улыбке твоей.

Солнца луч озарит и дома и просторы,
А мороз нарисует на окнах узоры.
И какою бы сложною жизнь не была
Будь всегда терпелива, мудра и добра»

Говорил со мной месяц до самой полночи
А потом в хмурой тучке укрыл свои очи...