Хмурые дни

-1- Птицей в клетке заметалась Весна,
На чертог колдуньи - белый попон,
Набросав вокруг черемух со сна,
Побежала к ведуну на поклон.

Вольной птицей мгновенья смахнуты,
Превращая надежды в печаль,
Лишь откликнется эхом кому-то
вся в черемухе белая даль.
-2-
А на озере рваная тишь,
Заколдована ровной бедой,
Прорастает рогоз да камыш
Над подернутой ряской водой.

Где урманов слепые приюты,
И таежная злая печаль,
Померещится ласковым утром -
вся в черемухе белая...

Поздняя осень. Коварная слякоть.
Мокрые ноги. Простуженный плед.
Длиной зимы - разудалая пакость,
Сном вспоминается летний секрет.
Долгий по крышам пульсирует дождь.
Серый рассвет. Птиц забывшийся гомон.
Осени, в мыслях вальсируя, ждёшь.
Непредсказуемый, скрученный кокон -
Желтые листья на мокрой траве.
Лето утрачено! Рваное небо.
Хмурые мысли у нас в голове,
Будто кусок зачерствевшего хлеба.
Сон просветлённой наивной мечтой,
Лето вернуть; - «чтоб растрогало осень
землю...

Идешь, устав, с утра домой,
В глазах печаль, и на ресницах слезы
Сейчас одна ты – обманули грезы,
А мир вокруг сплошной тюрьмой
Вокруг тебя встает стеной…
И ночью только ты живешь,
Ты с вечера пожить встаешь,
Потом в глазах туман сплошной.
Страшишься ночи ты, боишься дня
Хотя живешь ты этою работой,
Хотя и на нее идешь ты с неохотой,
Но этот мир и жизнь твоя.
Никто не выбирал тебе работу,
Может случай, судьба быть может,
Так что же изнутри тебя так гложет?
Ты еле сдерживаешь рвоту...

Тепло и солнечно... Седые тучи,
Так нехотя, но всё же поддались
Ветрам развеселившимся, кипучим,
И, с якоря сорвавшись, унеслись…

Плывёт по небу грозная эскадра,
Притирка всех ранжиров и мастей,
Тень флагмана скрывается за кадром,
За горизонтом ждут поля дождей…

Ветра-погонщики дыханьем ускоряют,
Выравнивают серый, хмурый флот.
Над пирсом чайки вверх взмывают стаей
И провожают криками в поход…

Надвигается навигация,
Лёд шурует по свежей воде.
А огни общежитья негаснущие –
Как огни маяков в темноте.
Здесь по двести грамм неразбавленных
И по триста, коль не устал,
Чтоб встряхнулся, забылся, расслабился,
Чтоб не хмурился плавсостав.
Хлеб с лучком. Банки кильки в томате.
Дым табачный слоями висит.
И в ладонях чьих-то внимательных
Гулевая гитара грустит.
К чёрту посланы все заботы.
Нынче острое слово в цене,
Просмолённые анекдоты,
Трёп о женщинах и о вине.
Эх, житуха не...

То с надеждой мы глядим, то с печалью.
Провожающий, притихший народ.
Три гудка даст теплоход и отчалит.
Бодрым маршем загремит и уйдёт.

Злую полночь, плач и смех, ясный полдень,
Клятвы в верности, обман, чёрный дым, -
Сколько ж видела она, сколько помнит –
Эта пристань, на которой стоим!

Шла стеной волны война, шла моряна.
Пароходик свистом сердце щемил.
И метался бабий крик как подранок,
И солдат цигаркой, хмурясь, дымил.

Было вёснами азартно и лихо.
Как на праздник, люд на...

-Постой, не уходи! Побудь ещё немного.
Не надо унывать, не надо хмурить бровь.
А что там впереди? – дорога от порога,
И дружба, и стихи, и песни, и любовь!

-Не вечно будут звёзды нам падать в изголовье.
Гитары и палатки, и песни о любви,-
Всё это – наша юность.
Любовь – она любовью.
А если без романтики?
А как насчет семьи?

-Побудь ещё немного! Дорога от порога
Легла, и я мечтаю с тобой вдвоём идти.
Семья? Уж как получится.
С надеждой и тревогой
У жизненной развилки
прошу...

Злой стяжатель Муравей
Лето красное трудился,
Лишь под осень спохватился, –
Дует северный борей.

Вянет, хмурится природа,
Стала портиться погода,
Краткой жизни божий дар
Променял он на навар.

Дом ломиться от припасов,
Но от скуки нету спасу,
Злой тоскою удручён,
К Стрекозе приплёлся он.

– Ах, сестрица дорогая,
Нет трудам конца и края,
Пустота на дне души,
Ты хоть спой или спляши!

Отвечает Стрекоза,
Озорная егоза:
– Лето красное даётся,
Чтоб лететь на крыльях к солнцу...

Спешите по делам? Остановитесь.
Дорогу дайте. Встаньте возле стен.
Над городом, печален и неистов,
Ломает крылья раненый Шопен.
Сквозь дождь, идущий тихо и неловко,
Сквозь звон трамваев и вороний крик,
Сквозь улицы, как медленная лодка,
Плывёт, покрытый красным, грузовик.
И мальчик в нём, слезу рукой размазав,
Сидит, держась за хмурого отца,
Над белою, над гипсовою маской
Холодного и строгого лица.
С косичками и с выбившейся чёлкой
Пред невесёлым тем грузовиком
Идёт в промокшей...

Над полигоном несутся снега.
Рыщет волчицею в поле пурга.
После отбоя мы валимся в койки.
В сны, где шумят сады и луга.
В сны, по которым алеют костры,
Осиротевшие стынут дворы,
Тополь роняет листву на дорогу,
Мать не дождётся желанной поры.
Но, когда полночь куранты пробьют,
Те сновидения вдаль уплывут
И, незаметно проникнув в казарму,
Девушки наши меж коек пройдут.
С грустной улыбкой нагнутся ко лбам,
К смутно белеющим ночью плечам.
Ёжиков мягкие руки коснутся.
Тёплые губы...