Хмурить

износимся с тобою подрушка
износимся как векавая игрушка
износитса слова , наши глоза
увы износятса наши сердца

но спасиба что не заржовеем
железой не были мы стобой
пусть мы поседели
мы до слЁз посмеялись над судьбой

износимся закроет нас тревога
прошедших и гредущих проблем
осень хмурая заседитса у порога
прорецательница неминуемых перемен

износимся с тобою постареем
и дверьи реже будут открывать
мы землью на себе примерим
чтоб место молодым неоставлять


поспеши...

Как будто дым, издалека…
Туман играет роль Отелло,
В его, запутавшись, руках,
Природа дышит так несмело…

Укрыто Небо, хмурым сном,
И затаились где-то птицы…
Природа за моим окном
С ревнивцем жаждет распроститься…

Но он настойчив, он сильней,
И тяжелы прикосновенья
Её окутавших страстей…
В его ладонях стала тенью…

Финал. Небеса молчаливы и хмуры:
Ни слёз, ни венков, ни прощальных речей –
О вкладе поэта, о силе культуры…
Здесь каждый – никто, и здесь каждый – ничей!

Отсчёт. Замедляет движение стрелка.
На внутреннем счётчике близко к нулю.
Стоит колесо. И не вертится белка.
Уснула. А я вхолостую рулю…

- Безумен! – кричит недалёкий священник,
А Пётр возмущённо грозит кулаком…
Свободен! Впервые не раб и не пленник;
Сквозь пальцы – их всех – пропускаю песком.

Мелькают внизу города и лощины...

Тоска. Над душой нервозности тучи
Метают молнии печали.
В оковах депрессии грусть мучит.
Гиены хмури мозг растерзали.

Как же меня эти «куклы» достали,
У которых в голове лишь вьюга!
С ними ночь, что к сердцу кусок стали.
Каждая хочет стать мне «подругой»…

Какая же тупость влюбиться во сне!!!
А потом вглядываться в лица.
Всю жизнь от любви гореть, словно в огне,
И так ничего не добиться!

Моя Сапфира – одержимость сна!
Почему не в жизни чувства эти?
Возможно, ты, как и я одна...

Меня насквозь пронзает космическое знание
Космическое пламя свободы ледяной
Мой дух раскрепощает и в небо клином вышибает
Весь опыт эволюции, накопленный за век людской

И как - то очень тихо просторно и пустынно
И дико и безлюдно в свободе неземной

Небеса вне себя от безумия бури
Колдовская гроза распинает огонь
Сквозь нирвану грозы пьяный Бог веки хмурит
Громом мчится по небу криссталический конь

Только шелест странных трав, только крики в подземелье...
Я ищу в впотьмах свой...

Твой голос до боли печальный
Никак позабыть не могла.
И даже на твой День Рожденья,
Я слов найти не смогла.

Зачем грустишь ты напрасно?
Обиду в душе затая.
Ругаешь себя постоянно.
Ведь знаешь, что все это зря.

Зачем себя судишь так строго.
Суровый вершишь приговор.
В тебе ведь волшебного много,
А в мыслях твоих часто вздор.

Не смей, не суди так жестоко.
Не смей никого ты судить.
Ведь сказано в Библии строго -
Обиды сумей позабыть!

Ведь было же много счастья.
Зачем...

Небо хмурое пока,
Солнышка не видно.
Всё закрыли облака,
Как же нам обидно!

Снегом замело дома,
Все кусты, деревья.
По календарю весна,
Но у нас сомненья!

Надоела нам зима,
Вот уже полгода...
Мерзнем, хочется тепла,
Но, увы, погода…

Не наладится никак,
Но душа живая!
Дать пора зиме пинка,
Уходи - седая!

Между Волгоградской десять
и Первомайской двадцать –
В том вот примерно районе
здорово я наследил.
Не надо хмуриться, родственники,
нечего к строчкам цепляться.
Сберкасса в том месте находится.
А прочее я позабыл.
Точней, запретил вспоминать себе,
чтоб в краску стыда не бросало.
Верней, раздавил, как окурок,
проклюнувшийся росток.
А там, в том невзрачном районе,
душа много раз воскресала,
А там меж надеждой и верой
был тонкий ажурный мосток,
А там между прошлым и будущим...

Небо. По небу плывут облака.
Где-то шумит, опадая листва,
Где-то идут проливные дожди,
Это осенние, хмурые дни.

Лето. Ушло, не вернуть его вновь.
Светом уже не пылает любовь.
Лето оставило снова тебя,
Грустно на сердце, ты снова одна.

Припев

Одна на всей земле, одна во всей Вселенной!
И никому на свете не нужна…
Одна среди аллей, одна порой осенней
И изменить исправить ничего нельзя.
Как жаль, что нет любви,
Как жаль, что нет надежды,
Никто не позвонит, не крикнет: подожди...

Очеловеченный поступком
Обезображенный хандрой,
В своём желании быть чутким,
Страдал лирический герой;
Вернуть пытался благосклонность
Своей обманутой жены,
Но дни героя сочтены.
И тот, кто их считал – до срока
В утиль отправил весь тот хлам,
Который сводница-сорока,
Таскала по чужим углам –
А всё для крестника! В надежде,
Что парня встретят по одежде,
Но проводить, вот, по уму
Пинком пришлось и судьи хмуры –
Похоже – собирать суму
Пора любителю амуров.

Мораль сей драмы...