Хлебает щи лаптями

Пока что я еще "в седле",
И сил хватает, слава богу,
Есть хлеб и сало на столе -
дежурный бутерброд в дорогу.

Не грешник, но не херувим,
И "вечный двигатель" к тому же,
Пока я жив - непобедим,
А жив, пока другим я нужен.

Умру, но у меня есть сын -
Ему идти вперед и дальше.
Спокойно тикают часы,
Бег времени уже не страшен.

Пускай найдет в моих стихах
Иное личное звучанье -
У каждого свой риск, свой страх.
Свои грехи и покаянье.

А дал бы Бог другую жизнь,
Я жил бы также...

Нам голубей в пример приводят часто:
Нет птицы чище и добрей душой.
И говорят, что даже птица счастья -
Всё тот же голубь сизый, но большой.
Решила покрошить я птицам хлеба
И подкормить голодных голубей.
Слетелась стая серая, как небо
В один из хмурых и осенних дней.
И с ними желторотый голубёнок -
Забавный и наивный дурачок!
Он очень есть хотел,
Но вот силёнок он не имел,
Чтоб свой добыть кусок.
И сколько ему хлеба не кидала,
Всё взрослые склевали дочиста
И стая...

(из маминых воспоминаний о детстве и о войне)
*******

Мы помним ту войну и ужас прошлых дней;
Голодную страну, измученных людей…
И в хронике тех лет мелькнёт, вдруг, тихий взгляд
Совсем ещё детей, отправленных в тот ад!

Лишь возраст им помог рассудок сохранить:
Незнание, порой, так помогает жить!
Но, это всё не так, что каждый немец – враг;
Бывало, что своё им отдавал бедняк!

Представьте бабку - семьдесят ей «с гаком»,
И девочку - пять лет ей, егозе:
Пробравшись под "колючкой...

Ладоги мудрая проседь
к линии горизонта
мысли мои уносит
топит в волне вопросы
сосны кивают гривой
ветрено и задорно
быть хоть чуть-чуть счастливой
жизнь моя просит… скромно
и одинокой чайкой
в небе царит… Надежда
что горести сгинут стайкой
а ты молодой как прежде…
что вдоволь вина и хлеба
и рядом родные души
и диск золоченый Феба
все слёзы мои иссушит

В час, когда луна поблекла,
и зари бледна вуаль,
мысль моя не слышным плеском
бьётся о Святой Грааль.

«Знал Он, знал, и всё ж! О Боже!
Почему не спас Его!
Нам понять Тебя так сложно:
Сын любимый и – Изгой?!

С рук Пилата мутной лужей
смерть Христа стекла на Крест.
Крысобой примерно служит –
бьёт и хлеб спокойно ест.

Люди, люди! Жадным взглядом
отмечают каждый жест.
Отравляют память ядом.
Тычут вслед Ему свой перст.

Каждый шаг неумолимо
приближает мук конец.
Лик карающий...

Пусть, только корка хлеба,
Да лишь глоток воды,
Коль чисто мыслей небо,
То и не жди беды.

Тебя согреет солнце
Сиянием своим,
Через души оконца
Наполнишься ты им.

Но если замаячит
Страстишка невзначай,
То на её приветы
Никак не отвечай.

Ты можешь не заметить,
Как в сердце лёд кольнёт,
И страсть, тебя приветив,
С бедой к тебе войдёт.

Мелькнёт Телец из злата
И ты к нему прильнёшь,
Деньгою став богатым,
Тем душу-то прибьёшь.

И мучиться ей, бедной,
Немало предстоит...

Я стою перед Тобой, как есть
Ничего не скрыто от Тебя,
Жизнь моя, всех мыслей, что не счесть
Знаешь всё, весь грех мой и меня.

Не смогу прикрасить я себя,
Не прикроюсь добротою дел,
Заслужила смерть за грех мой я,
В вечном осужденьи мой удел.

Но богатый милостью Отец,
Чтоб от смерти, ада искупить,
За меня Христа послал на крест
И мой грех был кровию омыт.

Расцвела в Тебе душа моя,
Ты вдохнул мне жизнь и дал весну,
К водам тихим водишь Ты меня,
Дал Свой свет и удалил всю тьму...

Твои патриции давно погребены
в руинах сладострастья.
Твои границы и щиты
разграблены огнем Востока.
И Пантеон безмолвной глыбой камня,
одиноко,
былую вспоминает негу жриц.
А Колизея пыльную арену,
где кровь плевалась хлебом,
зрелищем, корежит ветхость стен,
и молча бродят легионы мертвецов,
и эхо форумов скрепит в гнезде Плутона.
В медовый фартук мессалин зашиты,
разбавленные золотом и чернью,
триумфы, троны и престолы.
И только пот рабов,
все еще капает росой, все еще дышит.

Пойми простую вещь. Куда тут деться?
С рожденья нищ ты телом и душой,
Не сможешь ты на славе отогреться,
Успехи не внесут в тебя покой.
Ты не найдешь в чужих сердцах награду,
Ты не утешишься протянутой рукой,
Ты будешь биться вечно об утрату,
И не обласкан будешь суетой…
О, да, для тела ты найдешь мгновенья,
Ты, кажется, поверишь в идеал,
Но, а душа… Она опять в смятенье
И не желает славы и похвал.
Она взгрустнет и устремит взгляд в небо,
Она заплачет в долгой суете,
Ей Божий Дух...

Это так весенняя усталость
подкосила, видно, молодца,
выпил-то всего какую малость,
да без хлеба и без холодца,

вот и развезло его неимоверно...
Не ругайте, он идёт сквозь терны....