Хлеб

«Пробить людского равнодушия броню
Вас призываю сущностью духовной,
Я беззаконников вовек не извиню
И не прощу, не будь Я Иегова!

Не лжесвидетельствуйте, люди! Пастухи,
Пустому слуху не давайте ходу
И не протягивайте вы своей руки
Обману беззаконника в угоду.

Свидетель, в пользу преступления не будь
Ты очевидцем и своей поддержкой,
Добру не навреди, что видел - позабудь.
Возможны в правосудии издержки.

Не следуй множеству, добро творить во зло,
И тяжбы не суди не сепаратно...

Служба каждого солдата,
На смекалку ту богата.
Как-то летом, в час ночной,
Встал солдатик на постой.
Он и голоден и квёл,
Он с тоской глядит на стол.
Только стол тот чист и пуст,
Над столом тот свет не густ,
А старушка перед ним,
Не парит, как херувим,
Перед ним она, как дуб,
Взгляд её совсем не люб,
Бровки хмурит и сопит,
Жадность в бабушке не спит.
Да солдату дела нет,
До её проблем и бед:
- Я, бабулька, есть хочу,
Хоть ворону проглочу!
Только вижу, хнычь не хнычь,
От тебя...

Муж: (гордо) Я доволен собой и женой.
В общем, в жизни у нас всё отлично
Лисий хвост не тяну за спиной
И рога не растут от двуличья.

Подстрекатель: Заявление ваше принять.
Мы не можем, на всё есть порядки
Как бы ни было, нужно узнать
Совместимость и прочие дрязги.

Вашим случаем, лично займусь
Протестировав степень сомнений
План составив, порядка добьюсь
На примере телесных сношений.

Муж: Что вы мямлите, это любовь!
Не к чему ваши глупые толки
На предательство не соглашусь...

У разлук печаль глубокая,
И тревоги бродят около.
Речка времени
Быстротечная,
Мне любовь верни
Бессердечная.

Холодна вода, нет спасения.
Где-то за вчера дни весенние.
Отшумел сентябрь,
Медно-золотой.
Попрощалась я
В час лихой с тобой.

Припев:
Речка памяти,
Речка времени.
Хлеб на скатерти,
Нога в стремени.
Придержал коня,
Обнял ты меня
И умчался в степь
Бой с врагом принять.

2
У разлук печаль глубокая,
И тревоги бродят около.
Ждать умаялась,
Нет терпения.
Вера...

Яков Есепкин

• «Пророков либо убивают, либо не замечают, полагая, что это есть вытесненное из сознания убийство. Современная маргинальная книгоиздательская система, ориентированная на маргинальный же рынок, естественно, попросту не в состоянии принять в себя такой неформат, как «Космополис архаики» или «Порфирность». Между тем на утилизацию великих шедевров тратятся не меньшие усилия. Итог – перемещение канонического гения в русло западной литературной эстетики.»
В. Крайнова

Портреты...

Часть 3

Посля гражданской, отстроили свои куреня!
Чтоб в землянках не прозябала семья…
А в 1921-1922 годах, голод начался в Союзе
тогда!
Вот, что гражданская война, натворила в те
года…

Голод этот донских казаков не обошел…
С продразверсткой по всем подворьям
прошел!
Излишки зерна выгребли подчистую…
Оставляю семью казака голодную.

Казак понимал ситуацию в стране
И хоть был тогда в плачевной судьбе…
Не поднялся на борьбу с советами!
Хотя генералы как Краснов советовали...

Как много глаз смотрели тогда в небо,
Из поз, застывших прямо на ходу,
Словно моля Всевышнего о хлебе,
И проклиная ту жестокую войну…,

Блокада вгрызлась в нас, пронзая поколенья,
Пронзая время, и границы всех миров,
Мы даже на том свете ощущаем запах хлеба,
Мечтая вспомнить вкус его, каков…?

125 грамм хлеба в сутки –
Мерила этой ценности - на свете –НЕТ!
Мы призываем всех, сейчас живущих,
То время помнить. . . и ценить, что значил ХЛЕБ!

Блокада вгрызлась так, что даже после...

Давным-давно, давным-давно жил царь один, мудрец.
И как-то раз решился он отстроить вновь дворец.
Работы во время сданы, сверкают купола,
Оплату мастерам давать уже пришла пора.

Но он решил им выбор дать, что взять им за труды:
Пять золотых иль три совета, что знают мудрецы.
Два мастера монеты взяв, спешили по домам,
А третий выбрал взять совет, доступный мудрецам.

И царь сказал: «Не доверяй, тому, кто не знаком,
И никогда ты ночевать не соглашайся в том
Дворе, где старый муж живет...

Осеннему цветку на мировые бури
Пристало положить последний лепесток.
Необходим простор естественной лазури,
Как тучному скоту зимою бурый стог.

Осеннему цветку непротивленье к стеблю,
К невидимым корням, и на ветру любой,
Любой фальшивый жест напоминает греблю,
Лишённую весла и глади голубой.

Крутому склону лба не отразить всей страсти,
Качающей судьбу от худа до добра.
И укрепляя дух, речь делится на части,
И морщится тетрадь от ревности пера.

И взгляд на жуткий...

Тонкое лицо императрицы,
золотая роза на груди,
брови как встревоженные птицы
крыльями взмахнули впереди,
и мелькают то леса, то скалы,
и встают из полуночной тьмы
Соловки, лубянские подвалы,
ледяные склепы Колымы,
бьются кони, плачут чьи-то дети,
тени, тени рвутся наяву,
офицеров, сваленных в подклети,
девушек, распластанных во рву,
рвется прах с заброшенных погостов,
комом к горлу подступает прах,
ледяная лапа холокоста
на Ее заснеженных полях,

но летит!
летит по белу свету...